Библия и русская литература - [48]

Псалом Асафа: «Не знают, не разумеют, во тьме ходят; все основания земли колеблются.»

Державин:

Не внемлют! видят и не знают! Покрыты мздою очеса: Злодействы землю потрясают, Неправда зыблет небеса.

История восприятия стихотворения — убедительнейшее подтверждение того, что Библия — неиссякающий источник свободолюбия. Из журнала «Санкт-Петербургский вестник» ода была вырезана по велению цензуры (1780); к печатанию в собрании сочинений поэта не была разрешена (1795), вызвала крайнее недовольство императрицы, испуг и злоречие придворных; Державину едва удалось доказать, что «царь Давид не был якобинцем».

Ода «Бог» (1784) — художественное обобщение размышлений поэта о библейских истинах, о Боге и человеке — Его творении. Ей не найти прямых соответствий в Библии, но по смелости и масштабности мысли она идет вослед за такими Книгами Библии, как Псалтирь и Екклезиаст. История создания стихотворения рассказана самим поэтом (см. первую часть книги). Из комментариев автора к стихотворению важно иметь в виду следующее пояснение к стиху «Без лиц, в трех лицах Божества!» — «Автор, кроме богословского православной нашей веры понятия, разумел тут три лица метафизические, то есть: бесконечное пространство, беспрерывную жизнь в движении вещества и нескончаемое течение времени, которое Бог в себе совмещает».

Печ. по кн.: Державин Г. Р. Стихотворения. Л., 1957.

Очеса — двойственное число от «очи» (форма архаичная уже во времена Державина, применявшаяся в стилистических целях).

«...прежде век...» — прежде веков, до начала времени.

Создавый — создавший (старинная форма причастия, сохранившаяся в других словах доныне: величавый, лукавый и др.).

Содержишь — в значении «поддерживаешь».

Мразный — морозный (старинная неполногласная форма, сохранившаяся в словах «бравый», «здравый» и т.п.).

«...рдяных кристалей...» — красных кристаллов.

«Несытым некаким летаю...» — неким ненасытимым существом, вечно жаждущим «паренья в высоты».

«...природы чин вещает...» — говорит закон природы.

Г. Р. ДЕРЖАВИН

Властителям и судиям

Восстал всевышний Бог да судит Земных богов во сонме их; Доколе, рек, доколь вам будет Щадить неправедных и злых?

Ваш долг есть: сохранять законы, На лица сильных не взирать, Без помощи, без обороны Сирот и вдов не оставлять.

Ваш долг: спасать от бед невинных, Несчастливым подать покров; От сильных защищать бессильных, Исторгнуть бедных из оков.

Не внемлют! видят — и не знают! Покрыты мздою очеса: Злодействы землю потрясают, Неправда зыблет небеса.

Цари! Я мнил, вы боги властны, Никто над вами не судья, Но вы, как я подобно, страстны, И так же смертны, как и я.

И вы подобно так падете, Как с древ увядший лист падет! И вы подобно так умрете, Как ваш последний раб умрет!

Воскресни, Боже! Боже правых! И их молению внемли: Приди, суди, карай лукавых, И будь един Царем земли!

1780

Бог

О Ты, пространством бесконечный, Живый в движеньи вещества, Теченьем времени превечный, Без лиц, в трех лицах Божества! Дух всюду сущий и единый, Кому нет места и причины, Кого никто постичь не мог, Кто все собою наполняет, Объемлет, зиждет, сохраняет, Кого мы называем: Бог.

Измерить океан глубокий, Сочесть пески, лучи планет, Хотя числа и меры нет! Не могут духи просвещенны, От света Твоего рожденны, Исследовать судеб Твоих: Лишь мысль к Тебе взнестись дерзает, - В Твоем величьи исчезает, Как в вечности прошедший миг.

Хаоса бытность довременну Из бездн Ты вечности воззвал, А вечность прежде век рожденну, В себе самом Ты основал: Себя собою составляя, Собою из себя сияя, Ты свет, откуда свет истек. Создавый все единым словом, В твореньи простираясь новом; Ты был, Ты есть, Ты будешь ввек!

Ты цепь существ в себе вмещаешь, Ее содержишь и живишь; Конец с началом сопрягаешь И смертию живот даришь. Как искры сыплются, стремятся, Как в мразный, ясный день зимой Пылинки инея сверкают, Вратятся, зыблютея, сияют, — Так звезды в безднах под Тобой.

Светил возженных миллионы В неизмеримости текут. Твои они творят законы, Лучи животворящи льют. Но огненны сии лампады, Иль рдяных кристалей громады, Иль волн златых кипящий сонм, Или горящие эфиры, Иль вкупе все светящи миры — Перед Тобой — как нощь пред днем.

Как капля в море опущенна, Вся твердь перед Тобой сия. Но что мной зримая вселенна? И что перед Тобою я? В воздушном океане оном, Миры умножа миллионом Стократ других миров, — и то, Когда дерзну сравнить с Тобою, Лишь будет точкою одною; А я перед Тобой — ничто.

Ничто! Но Ты во мне сияешь Величеством Твоих доброт; Во мне себя изображаешь. Как солнце в малой капле вод. Ничто! Но жизнь я ощущаю, Несытым некаким летаю Всегда пареньем в высоты; Тебя душа моя быть чает, Вникает, мыслит, рассуждает: Я есмь — конечно, есть и Ты!

Ты есть! — природы чин вещает, Гласит мое мне сердце то, Меня мой разум уверяет, Ты есть — и я уж не ничто! Частица целой я вселенной, Поставлен, мнится мне, в почтенной Средине естества я той, Где кончил тварей Ты телесных, Где начал Ты духов небесных И цепь существ связал всех мной.

Я связь миров повсюду сущих, Я крайня степень вещества; Я средоточие живущих, Черта начальна Божества; Я телом в прахе истлеваю, Умом громам повелеваю, Я царь — я раб — я червь — я Бог! Но, будучи я столь чудесен, Отколе происшел? — безвестен; А сам собой я быть не мог.