Библия: Что было «на самом деле»? - [3]

С.: Во всяком случае, научному анализу религиозность только мешает!

Р.: Что вы! Множество ученых всех времен и народов были глубоко верующими людьми.

С.: Это, конечно, их большой недостаток, мешавший объективному анализу.

Р.: Кстати, библеистика возникла и развивалась, за редким исключением, именно среди верующих людей, потому что они видели в Библии Писание и стремились его изучить и лучше понять.

С.: Но ведь для ученого вера, по сути, путы на ногах, они не дают шагать вперед…

Р.: Да нет же, это крылья за спиной!

С.: Скажите, вы фундаменталист?

Р.: Ну вот зачем сразу обзываться?

С.: Да при чем же тут обзывалки? Похоже, вы воспринимаете библейский текст буквально, строго следуете собственной традиции. Разве это не называется фундаментализмом?

Р.: Нет, это здоровый консерватизм. Так его воспринимает всякий верующий.

С.: А вот я слышал, что это не одно и то же.

Р.: И в чем же разница?

С.: Понимаете, консерватор – тот, кто не торопится принять что-то новое без достаточных на то оснований. А вот фундаменталист упирается в старое и без конца его повторяет. Еще точнее, он реконструирует воображаемое прошлое, в этом смысле он радикал похлеще любого реформатора.

Р.: Слушайте, но вы ведь тоже не изобретаете каждый день новый алфавит и новую таблицу умножения. Значит, и вы фундаменталист? Если оно работает, не надо его трогать.

С.: Но если вы хотите заниматься библеистикой как наукой, откажитесь от религиозности. Наука не оперирует такими понятиями, как «чудо».

Р.: Да, видимо, придется отказаться от некоторых так называемых достижений этой вашей науки, которая построена на атеизме и позитивизме…

С.: Она построена на научном методе. А для него это все лишнее.

Р.: И тем не менее наши церковные ученые не раз доказывали с его помощью истинность церковного предания.

С.: Должен вас огорчить: они просто пользовались научной терминологией для пропаганды собственной веры. Ну вроде как марксистско-ленинская идеология называла себя «научным коммунизмом», не будучи по своей сути никакой наукой.

Р.: Зачем бы это было нужно церковным ученым?

С.: Наука пользуется авторитетом, поэтому под нее часто маскируется то, что наукой вовсе не является. Поэтому нетрудно подобрать из всего множества фактов те, которые укладываются в заранее заданные параметры, пересказать их наукообразным языком и сказать: «Смотрите, наука доказала, что Карл Маркс с Владимиром Лениным или, допустим, Иоанн Златоуст с Василием Великим всегда и во всем были правы».

Р.: Но если наука действительно подтверждает то, во что всегда верили христиане, вы станете отрицать ее правоту и в этом случае?

С.: Нет, я скажу, что в традиционной вере есть и рациональный элемент, иначе она бы никого не привлекала. Но если вы хотите быть ученым – откажитесь от веры.

Р.: А что ваша наука говорит о спасении души?

С.: Ничего, это не входит в ее компетенцию.

Р.: То есть она говорит о второстепенном, упуская главное?

С.: Каждый сам для себя определяет главное, но она в любом случае сознает свои границы.

Р.: А может ли она точно установить, как все это происходило «на самом деле»?

С.: Она старается это сделать.

Р.: Но при этом ее выводы постоянно меняются?

С.: Да, безусловно.

Р.: Но тогда зачем нужны эти промежуточные неточные ответы?

С.: А зачем вы обедаете каждый день? Завтра ведь все равно захочется снова поесть.

Р.: Мне нужны такие ответы, которые никто никогда не опровергнет.

С.: Что ж, возможно, такие тоже есть у ученых – время покажет. Раньше, к примеру, верили, что Земля плоская, сегодня мы точно знаем, что она шарообразная.

Р.: А я останусь с теми идеями, которые не подвержены пересмотру в принципе.

С.: Похоже, мы с вами никогда не придем к согласию.

Р.: Вот именно, при такой-то разнице во взглядах.

С.: И ценностях, и установках.

Р.: Вы совершенно правы!

С.: Стоп…

Р.: Что?

С.: Вам не кажется, что мы начали к согласию приходить? Насчет нашего несогласия.

Р.: Мы просто согласились не соглашаться!

С.: В этом я с вами согласен, коллега.

1.2. Что такое «на самом деле»

Итак, Библию можно читать с разных позиций, например с точки зрения веры и с точки зрения науки. Сразу стоит оговориться, что вера не тождественна религии как практике, включающей в себя определенные обряды и обычаи: многие верующие люди не слишком религиозны, а многие религиозные люди не особенно задумываются о сути собственной веры. Поэтому мы будем говорить именно о вере, а не об институциональной религии, и именно о науке как о процессе познания и объяснения мира, а не о структуре, к примеру, Российской академии наук.

Ясно, что наука и вера – понятия не просто разные, но во многом противоположные. Согласно самой Библии, вера есть «осуществление ожидаемого и уверенность в невидимом» (Евр. 11:1, Синодальный перевод). Отталкиваясь от этого высказывания, науку можно было бы определить по аналогии как «объяснение видимого и поиск неизвестного». Да, они не пересекаются, если речь идет о естественных науках: ботаник изучает определенный вид растений, его вера или неверие в Бога едва ли влияют на чистоту эксперимента и объективность выводов. А верующему в час молитвы должно быть совершенно все равно, сколько лепестков у этого экзотического цветка.