Библиотека фантастики и путешествий в пяти томах. Том 1 - [25]

– Да… Сиаль-5, конечно, не панацея, особенно если им злоупотреблять… - Лицо профессора Лорана подернулось синевой, он задыхался.

– Мишель! - позвал Альбер.

– В чем дело, профессор? - спросил Мишель, подходя. - Вы… вы больны?

– Мишель удивляется, видите? - Профессор Лоран слабо усмехнулся. - Я все время держался хорошо. Но сейчас, когда есть помощь, я позволил себе расклеиться…

– Вы слишком много ходили, говорили, волновались, - поучительно сказал Мишель, считая пульс профессора. - Пульс частит… перебои… Я сейчас сделаю вам укол. Сиаль-5 не принимали?

– Я принял сегодня уже три таблетки.

Мишель внимательно поглядел на профессора. Лицо его стало напряженным, словно он решал какую-то трудную задачу.

– Три таблетки? Но ведь вы знаете, что больше двух нельзя! Это же нелогично!

Профессор Лоран молча усмехнулся. Мишель еще секунду неподвижно глядел на него, потом пошел готовить шприц.

– Если дальше так пойдет, - тихо сказал профессор Лоран, - Мишель будет считать меня моделью, нуждающейся в переделке… Нелогические поступки, нечеткая работа тормозящих центров, физическая слабость… Вы слышали, как он объяснял, что я должен быть в глазах здешних обитателей всемогущим?

– Да. Но Мишель, по-моему, все больше склоняется к той мысли, что он сам по меньшей мере равен вам. В чем-то сильнее вы, в чем-то - он, а в общем - так на так.

– Да… возможно…

Мишель принес шприц.

– Что это? - спросил профессор Лоран.

– Не беспокойтесь, это то, что вам нужно, - сказал Мишель, помогая профессору закатать рукав.

– Ну что ж, полагаюсь на тебя, - сказал профессор, переглянувшись с Альбером.

– А теперь вам надо полежать, - сказал Мишель, сделав укол. - Мы вам поможем перебраться на диван.

Профессор Лоран со вздохом облегчения вытянулся на диване у окна. Альбер снял с него туфли, расстегнул пояс, накинул на ноги плед. Белая штора мирно колыхалась от ветерка, за окном шелестели деревья, и не хотелось думать о том, что от вольного ветра и майской зелени тебя отгораживает решетка добровольной тюрьмы.

– Посидите со мной, Дюкло, - тихо сказал профессор. - А ты, Мишель, иди писать.

Он долго лежал молча. Альбер смотрел на его истаявшее, почти прозрачное лицо, на высокий лоб, наискось рассеченный-тонкой красной линией… Боже мой, ведь всего пять лет назад профессор Лоран выглядел самое большее тридцатилетним! Альбер почти увидел, как профессор Лоран стремительно и легко вбегает в аудиторию и проводит рукой по густым волосам, откидывая прядь со лба. Он увидел яркие глаза Лорана, тогдашние его глаза, сверкающие огнем жизни, а не призрачным оживлением, какое дает ненадолго Сиаль-5. Альбер тихонько вздохнул. Седина, глубокие морщины, серая бескровная кожа - и это Лоран, Огонь-Лоран, как звали его студенты?

Профессор Лоран словно угадал его мысли.

– Сходите вниз, попросите у Луизы зеркало, - тихо сказал он. - В туалетной есть зеркало, но оно очень потускнело, да и темно там…

Альбер, вздохнув, отправился вниз. Навстречу ему откуда-то выскочил Роже.

– Проголодался? - спросил он хмуро. - А, ты к Луизе? Что ж, иди… она у себя… Только не забудь постучать! - прибавил он со значением.

Альбер недоуменно поглядел на него.

– У нее этот молодчик, - пояснил Роже. - Если ты продолжаешь думать, что он ей доводится племянником, то я не знаю, чему тебя учили в университете! Ну, иди, иди, чего ты!

На стук Альбера в комнате отозвались не сразу. Послышались шаги, Раймон распахнул дверь.

– А, это вы! - сказал он слегка смущенно и посторонился, пропуская Альбера.

Луиза лежала в кровати, но больной вовсе не выглядела. Наоборот, со вчерашнего дня она удивительно похорошела. Разрумянившаяся, с мечтательно блестящими глазами, она казалась совсем юной. Луиза сразу же заговорила, с несколько неестественным оживлением:

– С тех пор, как вы трое в доме, все так изменилось! Мне уже не страшно, и за Анри я спокойна, вы такие храбрые, сильные, умные…

– Боже мой, - сказал Альбер, от души расхохотавшись. - Что это вы?

– Нет, правда! Вы не представляете, как было жутко, особенно последний месяц… да и раньше… - Она побледнела, уголки ее губ скорбно опустились. - Я одна целыми днями, Нанон плачет и молится, наверху творятся какие-то ужасы, Анри еле на ногах держится…

– Да, я понимаю, - пробормотал Альбер. - Я рад, что вам лучше…

Он чувствовал себя неловко. Может быть, из-за намеков Роже, но ему казалось, что между Луизой и этим парнем, который называет себя ее племянником, действительно существуют какие-то тайные отношения. Да и в самом деле, почему это Луиза выглядит такой счастливой и молодой? Вчера утром она была еле жива… В конце концов Альбер решил, что ему до всего этого нет дела, и попросил у Луизы зеркало.

– О, пожалуйста! - весело сказала она. - Вот, на туалетном столике лежит ручное зеркало, возьмите. Кстати, можно мне вас называть по имени? Мы ведь все примерно ровесники, я знаю.

Альбер сказал, что он в восторге, и Луиза рассмеялась.

– Да, так будет лучше. А то Роже Леруа уже зовет меня по имени без спросу.

Когда Альбер ушел, Раймон опять сел у кровати.

– Рассказывайте дальше, Луиза, - сказал он, взяв ее руку.

– Но это ведь нельзя рассказать… ничего словами не объяснишь… - Луиза не отнимала руки. - Он ходил всегда один, у него были такие удивительные глаза, будто он жил в каком-то другом мире, гораздо более прекрасном, чем этот. Он казался сильным, необыкновенным… Потом я узнала, кто он. Приехал мой родственник, врач, говорил о нем с таким восторгом и преклонением. Меня познакомили с Анри, он заинтересовался мной, и я была польщена. Мы ходили вместе по берегу моря… Был такой странный и чудесный закат после сильной грозы, весь темно-фиолетовый и багровый, и на горизонте еще вспыхивали беззвучные бледные молнии… Песок был сырой, мы шли, и за нами оставался четкий двойной след. Анри сказал мне, что он одинок, что жена его оставила, вышла замуж за его друга… А я тоже чувствовала себя такой одинокой и несчастной после гибели Фернана… И вот… ну, понимаете, мне казалось тогда, что Анри меня любит, по-настоящему…