Библиотечка журнала «Советская милиция» 6(24), 1983 - [17]

— Не вижу связи с темой разговора, — устало вымолвил Яраданов. — Скажите определенней: ваши художники могут быть причастны к совершению преступления?

— Думаю, что Кулагин с Крысиным не могут. А за Никитку Лырикова ручаться не могу. Загадочный он какой-то. Право слово. Деньжата у него водятся, прямо скажу, не по зарплате. Черт его знает, может и он выследил Травина, — сделал неожиданный вывод Опарин и сел тяжело дыша.

— А может, и не он, — уже с места, выждав паузу, выкрикнул участковый.

— Непрофессиональный разговор у нас, — окидывая взором всех присутствующих, с обидой в голосе проговорил Яраданов. Передразнил: — Может, он, а может, и не он. Я прошу более четко выражать свои мысли. И потом. Что за творческое объединение на вашем участке? Вы интересовались их целями? Уж не они ли это делают копии известных мастеров кисти, а потом сбывают их? Копии, прямо скажем, сомнительного качества. Надо посерьезнее относиться к проявлениям такого рода творчества, а не взирать на этих людей с умилением.

— Я вас понял, товарищ майор, — приподнялся с места Опарин.

Отпустив участковых инспекторов, Яраданов будто ушел в себя. Он словно не слышал голосов своих коллег — иногда возбужденных, иногда деланно равнодушных. Они звучали в стороне, и звуки их словно не касались его ушей. Когда он думал о нападении на Травина, мозг его сверлила одна неотступная мысль: что, если это тот самый случай, о котором он читал в учебнике криминалистики?

— Сергей Яковлевич, вы спите, что ли? — удивленно спросил Корытин.

— Разве с вами уснешь, — улыбнулся Яраданов. — Подняли тут гвалт, как на базаре. Вот что: все версии, которые наметили, надо, естественно, отработать. А вас к тому же, Виктор Петрович, прошу выяснить, какими деньгами выдавалась на предприятии зарплата — старыми купюрами или новыми, которые в ходу еще не были?

— Какая разница? — удивился Дудин. — Лишняя-то работа зачем, товарищ майор?

Яраданов сделал вид, что не слышал реплики.

— Вы уж, Виктор Петрович, еще раз побывайте на предприятии, — повторил он настойчиво, — и узнайте, какими деньгами выдавалась зарплата. Пожалуйста, лично убедитесь в этом.

— Вечно у него причуды, у нашего Салмана, — говорил Дудин, когда все, не торопясь, выходили из управления. — Деньги… Старые, новые. Какое это имеет отношение к личности убийцы?

— Не горячись, Володя, — отвечал Корытин. — Значит, имеет. Не стал бы он гонять человека понапрасну.

— Тогда пусть объяснит, что к чему.

— А какой резон трезвонить загодя? Всему свое время…

Едва сотрудники вышли из кабинета Яраданова, как в приемную влетел Жилин. В руках он держал миниатюрный магнитофон.

— Наташенька, — крикнул секретарше, — пропусти без очереди. Срочно!

— Заходите, — сказала она, прихорашиваясь. — У него абсолютно никого.

— Сергей Яковлевич, — с порога заговорил Жилин, — кое-что проясняется, Мы опросили нескольких таксистов, в самое разное время. И все заявили, как сговорились: примерно в час ночи в районе автовокзала к ним подходили два рослых парня, один темноволосый, другой белесый, просили подкинуть до деревни Болотино.

— Так, так, любопытно…

— Ну, а таксисты знаете какие? Капризные… До Болотино не поехали, дескать, далеко. Вот тут я одного частника записал, Бубенцова, колоритная, скажу вам, личность. Хотите послушать?

Жилин включил магнитофон.

«Сижу я, значит, в своих «Жигулях», супругу ожидаю, — зазвучал глуховатый певучий голос — Подходят двое, рослые, здоровенные: «Мужик, до Болотино подбросишь?» «А сколь дадите?» — спрашиваю. «Считай, что четвертной у тебя в кармане», — говорит чернявый. «Дак это нормально», — отвечаю. И предлагаю садиться. Сели. Тот, который потемней, на переднее сиденье, другой — сзади. «Ну, чего застыл, трогай», — зашумели. Говорю, чуток обождите, ребятки, должон супругу дождаться. Тот, что рядом сел, нахальный такой, глазищи вытаращил: «Что, старик, баба с нами? Э, нет, баба — это к несчастью». И пулей из машины…»

— Молодец, Константин Андреевич, — удовлетворенно сказал майор. — Что записал — молодец. А теперь давай подумаем… Знаешь, что в рассказе Бубенцова наводит на размышление?

— Что они женщины испугались…

— Правильно. Но дело не в женщине. Они испугались второго лица. Зачем же им убирать с дороги сразу двоих? И дальше. Значит, если они могли подойти к Бубенцову, к другим водителям, точно так же могли попросить Мыльникова?

— Конечно.

— Слушай, Андреич. — Яраданов привстал из-за стола, глаза его загорелись. — Скажи мне, как выглядел Бубенцов? Какой он — толстый, грузный, массивный или…

— Хиляк он. Кожа да кости.

— А другие водители, с которыми Бабарыкин и Черемшанцев беседовали?

— Такие же тощие, Сергей Яковлевич, мы ж вместе ходили… Ясно, ясно, к чему вы клоните. Мыльников тоже телосложения хлипкого.

— Лет десять назад, — стал рассказывать Яраданов, — пришлось мне допрашивать одного типа, нападавшего на таксистов. И вот сейчас я вдруг отчетливо вспомнил его. У него, знаешь ли, была своя незатейливая логика. Он выбирал в жертву человека заведомо слабого, по крайней мере, производящего такое впечатление. С ним, дескать, легче управиться. Хотя, по правде говоря, преступник просчитался: один из «хилых» водителей оказался великолепным спортсменом, перворазрядником по боксу. Он так отхлестал нападавшего, что превратил его в бифштекс, честное слово. И сам же доставил в милицию.