Безжалостные боги - [81]

Житие святых Васильева

Баня оказалась настоящим бальзамом для уставших костей Нади. А тело порадовалось чистой, хоть и простой одежде. Сунув четки в карман, она заплела волосы в косу, которую тут же перекинула за спину. И в этот момент ей показалось, что все будет в полном порядке. Что она вновь стала собой.

Но это ощущение растворилось без следа, когда она столкнулась с братом Иваном в часовне. Она скользнула на скамью рядом с ним и посмотрела на иконостас. Ее сердце разрывалось от чувства потери, которое грозилось поглотить ее.

Она хотела исповедаться, но все еще колебалась, стоило ли это делать. Надя не знала, можно ли было доверять брату Ивану. И тут же упрекнула себя за эту мысль, потому что ей следовало защищать свой народ, а не транавийца.

Но разве стоило забывать о своей защите?

– Я не знаю, с чего начать, – наконец сказала она.

– Обычно начинают с чего-то хорошего, – дружелюбно ответил Иван. – Надежда, – вздохнул он, – когда я видел тебя в последний раз, ты еще ходила пешком под стол. Так что я не ожидаю, что ты меня помнишь. Все в порядке. Мне просто хочется помочь тебе, если это в моих силах.

Надя судорожно вздохнула.

– Я совершила так много ошибок.

Она жила под гнетом огромного количества лжи и полуправды, поэтому понимала, что в один прекрасный момент просто рассыплется под их тяжестью.

Ей хотелось найти укромное место и спрятаться там ото всех, чтобы никогда не признаваться, что потерпела неудачу, что пошла на ересь, что именно из-за нее мир раскололся, а вскоре все станет только хуже. На ее плечи давило невероятное чувство вины, и Надя не знала, сможет ли исправить хоть что-то из этого. Марженя требовала от нее полной и безоговорочной преданности, но Надя подвела ее. Подвела всех.

Но Иван был прав, ей следовало начать с самого начала. И она приступила к рассказу, правда, чем ближе он подбирался к столице Транавии, тем взволнованнее звучал ее голос. Надя поделилась, как очаровывала принца, которого следовало убить, и как влюбилась в парня, который отпускал ужасные шутки и, теперь она это понимала, проявлял слишком большое рвение в желании ей помочь.

Иван слушал ее молча, не задавая никаких вопросов и давая Наде время собраться с мыслями, когда история дошла до мучительных моментов, которые требовали от нее слишком много сил, чтобы поделиться ими.

И все же она не стала раскрывать, кем был Малахия на самом деле.

– Но самое главное, – сказала Надя, скрывая еретичную любовь к чудовищу – даже если ее и следовало сжечь за это – и раскрывая ересь другого рода, – пока я находилась в Транавии, над королевством висела завеса, которая практически полностью отрезала меня от богов. Ее создали с помощью магии крови. Использовали заклинание, которое подпитывалось десятилетиями и которое впоследствии усилил Черный Стервятник.

Она рассказала, как справлялась без богов. Рассказала про Равалык. Как Стервятники похитили принца и выкачали всю его кровь, чтобы король Транавии обрел силы, равные богам.

И в этот момент на лице Ивана отразилась первая за это время реакция. Он поджал губы. От тревоги.

– Когда я находилась в Транавии, то видела… вещи… – Надя не могла подобрать слов.

Как рассказать о чудовищах, которых ей показал Велес? Как объяснить кошмары, все еще мучившие ее каждую ночь и которые она старательно игнорировала и пыталась забыть. Как описать чувство, будто что-то сломалось, хоть Надя и не понимала, что именно.

– Я пошла на ересь, и теперь боги молчат. Не знаю, слышат ли они вообще мои молитвы. Поэтому единственная магия, которой я обладаю, – та, что черпаю изнутри, но ее использование ощущается очень неправильно. И… – Она покачала головой. – Это здесь, – сжав руку со шрамом, сказала Надя. – Не знаю, что я натворила, но мне страшно.

Калязинские чудовища зашевелились. Чудовища, которые проспали гораздо дольше, чем те, что скрываются в Транавии. Чудовища, которых сдерживает только вера. А значит, скоро наступит конец света.

Иван внимательно посмотрел на ее руку. Молчание затягивалось, вызывая у Нади все большее отчаяние. Это действительно был конец. Ее сожгут на костре за совершенные поступки.

– Мы почувствовали какое-то возмущение на небесах, – наконец нарушив молчание, медленно проговорил Иван. – Но не смогли распознать его причин. И теперь у нас есть хоть какое-то понимание происходящего.

– Меня отлучат от церкви? – прошептала Надя.

Холодные пальцы Ивана обхватили ее подбородок и приподняли вверх. На его лице не отразилось ни одной эмоции, хотя Надя дрожала от страха.

– Ты всегда была любопытным ребенком, Надя. Сыплющим нескончаемые вопросы и постоянно влипающим в неприятности. Но сейчас ты единственный клирик в Калязине, – сказал он. – Мы не знаем, почему боги не одарили своим благословением других. И не знаем, почему твой дар оказался таким. Возможно, это означает, что грядут перемены, к которым мы пока не готовы. Мне не хочется, чтобы ты вновь переживала прошлые обиды, к тому же я не вижу в твоем прошлом грехов, за которые стоило бы умереть.

Надя моргнула, и с ее губ сорвался удивленный смешок, хотя ей очень хотелось заплакать.