Безжалостные боги - [3]

Серефин устало потер глаза. Ему бы хотелось хоть раз проспать всю ночь, но вместо этого он отправился на поиски клирика, которая, как и всегда, отсиживалась в библиотеке.

– Ох, Его Величество соизволил почтить бедную, чахнущую в запертой башне боярыню, – сказала Надя, как только он нашел ее.

Она сидела на широком, расположенном высоко от пола подоконнике, утопленном в стену. Одна нога свисала вниз, а белокурые волосы струились по плечам. Вот только обычно она тщательно заплетала свои волосы. Насторожившись, Серефин заглянул в щели между стеллажами, чтобы убедиться, что поблизости нет никого, кто мог бы их подслушать. Хотя вряд ли кто-то из славок поднимается с кровати в такую рань.

– Ты же понимаешь, что вынуждаешь меня отправить тебя на виселицу? – пробормотал он.

Надя тихо фыркнула, и в ее темно-карих глазах мелькнуло высокомерие. Она уже давно отказалась от роли бестолковой славки Йозефины из захолустья, явив свой гонор, остроумие и несносный характер. Рашид, красивый аколийский парень, который неотступно следовал за ней, спокойно отдал Серефину ее новые документы, так как бледная кожа с еле видными веснушками, светлые волосы и выделяющиеся на их фоне темные брови и глаза совершенно не соответствовали рыжеволосой Йозефине. Конечно же, документы оказались поддельными. Новое прикрытие подходило ей идеально и объясняло их присутствие здесь: из-за размытых множеством вышедших из берегов озер Надежда Лещинская поздно прибыла на Равалык и теперь не могла вернуться домой. Этой легенды они и стали придерживаться. К тому же ее имя считалось вполне транавийским, хоть она и произносила его с акцентом.

Вздохнув, Надя пододвинулась к стене и жестом пригласила его присесть рядом. Серефин принял приглашение и начал перебирать стопку сложенных перед ней книг. Это оказались транавийские тексты о древних религиях, которые выглядели такими ветхими и хрупкими, что, казалось, рассыпятся прямо в руках.

– Где, кровь и кости, ты их откопала? – удивился он.

– Вряд ли ты захочешь знать ответ на этот вопрос, – отрешенно сказала она, возвращаясь к своей книге. – Хотя, думаю, тебе стоит предупредить библиотекаря. Не хотелось бы, чтобы у старого мага крови случился сердечный приступ, когда он обнаружит, что пропала часть его коллекции запрещенных текстов.

– Не знал, что здесь есть запрещенные тексты.

Калязинка громко фыркнула.

– Так я тебе и поверила. А с чьей тогда подачи всю эту ересь держат подальше от обычных граждан?

– Надя…

– Правда, стоит признать, – продолжила она, – меня удивило, что эти книги не сожгли. Мне казалось, что вы поступаете именно так.

Но Серефин не стал поддаваться на провокацию.

Несколько минут Надя молча читала, а он перебирал страницы попавшейся под руку книги. Но ему так и не удалось понять, что она изучала.

– Ты не видела в последнее время здесь кого-нибудь из Стервятников? – наконец спросил он.

Опустив книгу, Надя недоверчиво посмотрела на него.

– Я… что?

Он рассчитывал, что она просто ответит «да» и не придется вдаваться в подробности.

– Мне казалось, что у короля Транавии больше причин общаться с этой сектой, чем у пленной крестьянки, – чопорно ответила она.

– Надеюсь, кто-то услышит твои слова, и мне не придется больше решать, что с тобой делать.

Но Надя в ответ на это лишь усмехнулась. А затем откинулась назад и поболтала ногами в воздухе. Серефин и сам не понимал, почему спросил ее о Стервятниках. Но они с Малахией появились в Гражике в одно и то же время и явно знали друг друга. Да и Серефин не интересовался, что их связывало. Но, судя по тону голоса Нади, они с Черным Стервятником стали больше, чем простыми союзниками, так что его поступок она восприняла серьезнее, чем предательство.

Так с чего Серефин решил, что ей известно о Стервятниках больше, чем ему? Клирику из Калязина? Да это же смешно. И ничего ему не дало.

Серефин прижался головой к стене.

– А почему ты спрашиваешь? – спросила Надя.

– Я не обязан делиться с тобой своими мотивами, – напомнил он.

– Серефин, с каждым днем я все больше и больше жалею, что оставила тебя в живых, – отозвалась Надя, но в ее словах не слышалось и капли злости.

Между ними с трудом установилось перемирие, но хоть Надя и злилась, что ее удерживают взаперти во дворце, казалось, она не горела желанием уехать из Транавии.

– Из-за Жанеты, – тихо признался Серефин.

Надя побледнела, а он коротко кивнул, подтверждая ее опасения.

– Что с ней случилось? – спокойно спросила она.

– Ее забрал Малахия.

Услышав его имя, Надя вздрогнула и принялась ковырять кожу на пальце, лишь бы не встречаться взглядом с Серефином.

– Она предала тебя, – напомнила Надя.

Ему показалось, калязинка озвучила этот факт в попытке убедить себя, что Малахия поступил правильно.

– И я умер.

– И ты умер.

– Вроде бы.

– Знаешь, они разговаривают со мной, – сказала Надя.

Ее рука скользнула к шее, но тут же опустилась вниз, не ощутив ничего, кроме кожи. Серефин не раз видел это движение. Раньше Надя носила маленький серебряный кулон, но он куда-то исчез.

– В ту ночь, в соборе, находились не только мы. Они твердят, что даже смерть не указ новому молодому королю.