Безжалостные боги - [113]

Серефин опустился на землю рядом с Надей. Прикусив нижнюю губу от усердия, она старательно нанизывала деревянные бусины на шнур, но время от времени снимала их все и начинала заново.

– Он лжет, ты же знаешь, – сказал Серефин.

– Знаю, – ответила Надя, не поднимая глаз.

Серефин покосился на нее, а она покосилась на него в ответ, прежде чем вернуться к своему занятию.

Как объяснить вещи, которые он мог видеть? Вещи, которые не укладывались в голове. Вещи, в реальности которых сомневался даже он. Как объяснить, что он даже не сомневался, что каждое слово, слетающее с уст Малахии, пропитывала ложь? И в особенности те, что звучали искренне. Как объяснить то, в чем он просто уверен? Малахия прекрасно помнил все до последней проклятой мелочи после событий в соборе. Он прекрасно понимал, что натворил, и просто не хотел признаваться в этом Наде. Зачем лишний раз напоминать о том, что их отношения балансируют на тоненьких нитях.

– Он все помнит, – просто сказал Серефин.

Надя напряглась, а ее пальцы замерли на четках. Она медленно стянула бусины со шнура и, переставив две из них местами, вновь принялась нанизывать их на шнурок, завязывая между ними по три узла. Несколько минут она работала молча.

– Ты этого не знаешь, – наконец тихо произнесла она.

– Нет, Надя, знаю.

В ее темных глазах сверкнул лед. Почему ей хочется так доверять Малахии? Даже после того, как он с ней поступил?

– Может, он и лжет, – сказала она. – Но какое это имеет значение? Конечно, вполне резонно считать, что все его слова – ложь.

– Так зачем ты тогда держишь его при себе?

– Мне нужно, чтобы он помог мне добраться до Болагвои. Ни одному из нас не под силу дойти туда без него.

– Ты в этом уверена?

– Серефин, мы оба опираемся лишь на мифы и надежду. И раз в сказаниях говорится, что смертные не могут пройти через лес, я склонна этому верить. Нам нужен кто-то, кто обладает огромными силами. И это, к сожалению, он.

– Возможно, у меня это тоже получится, – пробормотал Серефин и прикоснулся к уголку глаза.

Она приподняла бровь.

– Ты готов рискнуть?

«Рискнуть?»

Занятно, что это место на калязинском и транавийском не только называлось по-разному, но и сами слова имели разные значения. Занятно, что им понадобилось чудовище, чтобы добраться туда.

– К тому же, – продолжила она, – ничего не случилось.

– Мне не кажется, что именно на это стоит ориентироваться в оценке того, насколько он безвреден. Потому что мне он таким совершенно не кажется. В Картеевке устроили настоящую резню, – сказал он. – Там не только погибло множество калязинцев, но и пропало множество реликвий.

У Серефина вновь возникло странное ощущение, что он действует по чьей-то воле. И чужое присутствие чувствовалось невероятно сильно. Слова все еще принадлежали Серефину, но кто-то другой заставлял произносить их. Кто-то, кому очень понравилось, как дрогнуло лицо Нади, когда она подняла глаза.

– Это ужасно, – согласилась она. – Но пока он никак не показал, что обладает теми силами, которые вроде как получил.

– Неужели ты пожертвуешь своим народом ради него?

– Нет, – ответила Надя. – Но я нахожу сотрудничество с ним полезным. А это совсем другое дело.

Вот только Серефин не понимал, в чем тут разница.

Она вздохнула.

– Я никогда не обманывалась насчет того, что он не совершал никаких зверств в те месяцы. Наверное, нужно выразиться яснее, Серефин. Он еще не объявил войну богам, а это значит, что он не достиг того могущества, которым хотел обладать.

– Обрести силу, равную богам, и понять, как ей пользоваться, – совершенно разные вещи, – процитировал Велеса Серефин.

Надя заморгала.

– Что?

Она не замечала того, что Серефин видел в Малахии. И у него возникло чувство, что даже в самых своих ужасных проявлениях Малахия сможет выглядеть как человек. Но когда он окинул младшего брата измененным взглядом, то увидел совершенно другое.

– На что ты намекаешь, Серефин?

– Что ты мыслишь слишком ограниченно. – В этот момент уста Серефина окончательно предали его, произнося то, что он совершенно не собирался говорить: – Ты оказалась в ловушке ограниченности и слишком доверяешь тому, что видят твои глаза. Калязинцы поклоняются своим богам, но что, если они лишь существа, обладающие огромной силой, которые поняли, как ей пользоваться?

Надя пристально смотрела на Серефина. Он ничего не знал о том, что говорил, и никогда не давал ей повода считать, будто знает это. Почти наверняка в этот момент ей казалось, что он не в своем уме.

– Мы слишком ограничены в вопросах силы, – продолжал он произносить слова, вкладываемые кем-то в его уста. – Но что, если существует магия, отличная от магии крови, и магии, которой обладаешь ты?..

– Божественное благословение, – тихо сказала она.

– Да, оно. Но что, если это не все?

Ее темные брови нахмурились. Она посмотрела на шнурок, на который успела нанизать половину бусин, а затем пошевелила пальцами, испещренными какими-то странными полосами.

– Что, если боги, которым ты поклоняешься, вовсе не боги? – пробормотал он, цитируя слова Пелагеи, которые слышал, казалось, в прошлой жизни. – Что, если все сводится лишь к силе? – спросил Серефин – или не Серефин.