Беззащитные мертвецы - [8]

Тем не менее, этим методом мы не учуяли ни Лорена, ни Анубиса.

Как Анубис истратил свои деньги? Может быть, просто припрятал где-то; а может, был убит из-за них Лореном. А Тиллер стрелял в меня потому, что ему не понравилась моя физиономия. Беготня – это ставки: время против результатов.

Как выяснилось, жилище Холдена Чемберса было свободно от подслушивающих устройств. Около полудня я позвонил ему.

На экране телефона появился краснолицый и седовласый человек очень внушительной наружности. Он поинтересовался, с кем я желаю разговаривать. Я сказал ему об этом и продемонстрировал удостоверение АРМ. Он кивнул и попросил подождать.

Через несколько секунд я увидел молодого человека с безвольным подбородком, который рассеянно улыбнулся мне и сказал:

– Извините за задержку. В последнее время меня то и дело осаждают репортеры. Зеро играет роль… э… буфера.

За его спиной я мог видеть стол с различными предметами: устройство для просмотра лент, горка кассет, рекордер размером с ладонь, две ручки, стопка бумаги – все аккуратно расставлено.

– Простите, что помешал вашим занятиям, – сказал я.

– Ничего. После каникул трудно вернуться к делу. Может, вы и сами помните. А мы не виделись ли… О! Парящая сигарета.

– Именно так.

– Как вы это делаете?

– Я обзавелся воображаемой рукой.

Каковая, помимо всего, еще является потрясающим устройством для поддержания беседы, изумительно круша льды недоверия. Мальчишка глядел на меня так, словно я был чудом, говорящим змеем морским.

– Как-то я потерял руку на горных разработках в Поясе. Осколок астероида срезал ее по плечо, начисто.

Он смотрел с почтением.

– Разумеется, ее мне заменили. Но около года я был одноруким. Ну и вот, целый участок моего мозга должен был управлять правой рукой, – а правой руки-то и нет. А когда живешь при пониженной гравитации, психокинез развивается легче.

Я выждал немного, но так, чтоб он не успел придумать новый вопрос.

– Вчера вечером кто-то пытался убить меня на выходе из “Мидгарда”. Вот почему я позвонил.

К моему недоумению, на него напал приступ хихиканья.

– Простите, – выговорил он. – У вас, получается, довольно бурная жизнь!

– Да. В тот момент это выглядело не так смешно. Прошлым вечером вы не заметили чего-либо необычного?

– Да нет, только перестрелки и ограбления, как всегда. И еще был один тип с сигаретой, летавшей перед его лицом, – увидев явный недостаток юмора с моей стороны, он опомнился. – Пожалуйста, извините меня. Но вы то рассказываете, как метеор срезал вам руку, то как пули свистят рядом с головой.

– Я вас понял.

– Я ушел до вас. Я это цензурно хорошо знаю. А что произошло?

– Кто-то стрелял в нас из охотничьего лазера. Вероятно, он просто свихнулся. Он в свое время состоял в шайке, которая похитила… – Чемберс выглядел потрясенно. – Вот-вот, они самые. Связи, возможно, никакой нет, но мы подумали – вдруг вы что-то заметили, например, знакомое лицо.

Он покачал головой.

– Разве они не меняют лица?

– Как правило, да. А каким образом вы уехали?

– Взял такси. Я живу в Бейкерсфилде, в двадцати минутах от Хай-Клиффс. Когда все это произошло? Я поймал такси на третьем торговом уровне.

– Тогда с этим вопросом все. Мы были на первом.

– Я не очень об этом сожалею. Он мог бы начать стрелять и в меня тоже.

Я пытался решить, стоит ли сообщить ему, что шайка похитителей вновь могла им заинтересоваться. Стоит ли напугать его до смерти на основе зыбкой догадки – или оставить неподготовленным к, возможно, еще одному похищению? Он выглядел достаточно уравновешенным, но кто знает? Я решил тянуть время.

– Мистер Чемберс, мы хотели бы, чтобы вы попробовали опознать человека, пытавшегося убить меня вчера вечером. Хотя, вероятно, он менял внешность…

– Да, да, – он выглядел растерянным, как и большинство граждан, если их попросят взглянуть в лицо мертвецу. – Попробовать все же стоит. Я загляну завтра во второй половине дня, после занятий.

Так. Завтра увидим, из какого теста он сделан.

– А как насчет воображаемой руки? – спросил он. – Я никогда не слышал, чтобы экстрасенс так отзывался о своем даре.

– Я не оригинальничаю, – ответил я. – Для меня это в самом деле рука. Результат моего ограниченного воображения. Я могу осязать предметы кончиками пальцев, если они не дальше длины руки. Самая крупная вещь, которую я могу приподнять – стопка бурбона. Большинство экстрасенсов и такого не умеют.

– Но они могут дотягиваться на большие расстояния. Почему бы вам не обратиться к гипнотизеру?

– И потерять всю руку? Я не хотел бы рисковать.

Я, казалось, разочаровал его.

– А что же вы можете сделать воображаемой рукой такого, чего нельзя сделать обычной?

– Могу брать горячие предметы, не обжигаясь.

– А! – об этом он не подумал.

– Могу проникать сквозь стены.

В Поясе я мог проводить тонкую работу в вакууме за пределами скафандра.

– Могу проникать через экран телефона. В обоих смыслах. Поковыряться в его внутреннем устройстве или – да вот, я вам покажу.

Это не всегда срабатывало. Но изображение было очень хорошим. Четыре квадратных фута экрана отображали Чемберса в полный размер, в цвете и объеме. Казалось, что я могу его коснуться. Я так и сделал. Я просунул свою иллюзорную руку через экран, подобрал лежавший на столе карандаш и помахал им, как дирижерской палочкой.