Беззащитные мертвецы - [17]

Тэффи сидела на кровати, поджав ноги, и расчесывала свои длинные черные волосы. Те сверкающими прядями струились по ее плечам.

– Она из ранних, – заметила она критически. – При замораживании могло возникнуть кислородное голодание мозга.

– Это тебе понятно. А обычный гражданин видит ее действия. Она явно не готова присоединиться к обществу.

– Черт возьми, Джил, она же живая. Неужели для каждого недостаточно этого чуда?

– Может быть. А может быть, среднему избирателю она больше нравилась в другом виде.

Тэффи с гневной силой расчесывала волосы.

– Они живые.

– А интересно, не оживили ли Левитикуса Хэйла?

– Леви… А! Нет. Во всяком случае, не в госпитале Святого Иоанна.

Тэффи работала там. Она бы знала.

– Я не видел его по ящику. Им следовало его оживить, – заметил я. – Его облик патриарха произвел бы большое впечатление. Он даже мог бы изобразить из себя мессию. ‘Привет вам, братие, я вернулся из мертвых, чтобы повести вас…’ Пока этого никто не пробовал.

– И к лучшему, – теперь она двигала гребнем чуть помедленнее. – Кстати, очень многие из них умерли именно в процессе размораживания или вслед за тем. От разрушения клеточных оболочек.

Спустя десять минут я встал и взялся за телефон.

– Это так важно? – изумленно спросила Тэффи.

– Может быть, и нет.

Я позвонил в Склеп Вечности в Нью-Джерси. Я знал, что буду теряться в догадках, пока не выясню.

Мистер Рестарик как раз был на ночном дежурстве. Он вроде бы обрадовался, увидев меня. Он вообще был рад видеть любого, с кем можно было поговорить. Его одежда по-прежнему представляла собой смешение древних стилей, но теперь это не выглядело таким уж анахронизмом. По ящику то и дело можно было видеть мерзлявчиков, одетых по подобию тогдашней моды.

Да, он меня помнил. Да, Левитикус Хэйл был по-прежнему на месте. В больницу забрали двух его подопечных и оба выжили, сообщил он мне с гордостью. Администрация хотела забрать и Хэйла: им понравилась его внешность, что было важно для рекламных целей, тем более, он происходил из позапрошлого века. Но они не смогли получить разрешения от ближайшего родственника.

Тэффи увидела, как я уставился в пустой экран телефона.

– Что-то не так?

– Чемберсовский мальчишка. Помнишь Холдена Чемберса, мерзлявчикового наследника? Он мне солгал. Он отказал больнице в разрешении оживить Левитикуса Хэйла. Еще год назад.

– Смотри-ка, – она поразмыслила над этим и заключила с типичной для нее снисходительностью: – Какая куча денег всего лишь за отказ подписать бумажку.

По ящику начали показывать старое кино, римейк шекспировской пьесы. Мы переключили его на пейзаж и пошли спать.

Я пятился, пятился… Составленный из кусочков призрак надвигался. У него была чья-то рука, чей-то глаз и грудная клетка Лорена, в которой помещалось чье-то сердце и чье-то легкое и чье-то другое легкое, и я все это ощущал внутри него. Это было ужасно. Я потянулся глубже. Чье-то сердце затрепетало как рыба у меня в руке.

Тэффи обнаружила меня в кухне за приготовлением горячего шоколада. На двоих. Я отлично знал, что она не может спать, когда меня мучают кошмары.

– Почему ты мне не расскажешь об этом? – спросила она.

– Потому что это отвратительно.

– Думаю, тебе лучше рассказать.

Она обняла меня, потерлась щекой о мою щеку. Я прошептал ей на ухо:

– Хочешь извлечь яд из моей нервной системы? И прямо в твою.

– Ну и ладно. Я это вынесу.

Шоколад был готов. Я высвободился и разлил его, добавив толику бурбона. Она задумчиво прихлебывала. Потом спросила:

– Это все время Лорен?

– Да. Будь он проклят.

– И ни разу этот… которого ты сейчас ищешь?

– Анубис? Я никогда не имел с ним дела. Он был на попечении Беры. В любом случае, он ушел в отставку еще до того, как я полностью закончил подготовку. Передал свою территорию Лорену. Рынок для материала был так плох, что Лорену для выживания дела пришлось удвоить территорию.

Я говорил слишком много. Я отчаянно нуждался в том, чтобы с кем-либо поговорить, вернув ощущение реальности.

– А что они сделали – подбросили монетку?

– С какой целью? А! Нет, вопрос о том, кто уйдет в отставку, никогда не стоял. Лорен был болен. Должно быть, поэтому он и занялся этим бизнесом. Он нуждался в запасе трансплантатов. И он не мог выйти из дела, потому что требовались постоянные пересадки. Его спектр отторжения выглядел, вероятно, дурной шуткой. Анубис же был иным.

Она продолжала потягивать шоколад. Ей не следовало все это знать, но я не мог остановиться.

– Анубис менял части тела по прихоти. Мы до него так и не добрались. Вероятно, он полностью переделал себя, когда… когда ушел на покой.

Тэффи тронула меня за плечо.

– Пойдем, ляжем в постель.

– Хорошо.

Но мой собственный голос продолжал звучать у меня в голове. Единственной его проблемой были деньги. Как он мог скрыть такое огромное состояние? И новую личность. Новую личность с кучей денег сомнительного происхождения… и, если он попытался куда-нибудь переехать, еще и с иностранным акцентом. В то же время здесь приватности меньше, да и его знают… Я отхлебнул немного шоколада и уставился на пейзаж в ящике. Как он мог сделать новую личность убедительной? Пейзаж представлял собой ночь на вершине какой-то горы: нагромождение голых камней на фоне взвихренных облаков. Очень успокаивающе.