Беззаботные годы - [166]

– Ладно.

Он провел пальцами поперек горла, обязуясь хранить тайну, и она воскликнула:

– Ой, папа, не будь таким старомодным!

– Вот такой я старый, – сказал он, – ничего не поделаешь.

Они переглянулись, разом засмеялись, и Полли стала похожа на себя прежнюю.

– Так вот, все началось с того, что мы собрались в церковь, а я сказала, что мне, пожалуй, не стоит туда, потому что понимаешь, папа, я ведь совсем не уверена, что верю в Бога. – Она перевела взгляд на его культю в черном шелковом чехле и заключила: – Вообще не верю. Но Нора сказала, что если мы помолимся о том, чтобы не было войны, и ее не будет, для меня это станет доказательством. Так что когда дело дошло до обещаний, я подумала, что если войны на самом деле не будет, мне придется поверить в Бога, вот это обещание я и положила в пенал.

Казалось, она не собирается продолжать, и он подал голос:

– И что же?

– Ну так вот, для меня все осталось по-прежнему. Я не чувствую ни малейшей веры. Как можно заставить себя верить во что-то? Ведь притворяться бесполезно, а может, это даже грех.

– Согласен, притворяться бесполезно.

– А ты веришь в Бога?

– Эм-м… знаешь, Полл, я не уверен.

– Ты наверняка уже думал об этом, – строго сказала она, – в твоем-то возрасте.

– Да. Но нет, скорее всего, нет.

– Я что хочу сказать: допустим, у меня начнет получаться верить, а потом у нас будет война.

Вот оно что, понял он, она не верит новостям.

– Полли, ее не будет. Наступил мир.

– Это я знаю. Но, папа, разве ты можешь торжественно поклясться, что войны не будет никогда?

– Нет.

– Вот видишь! Ох, как жаль, что я не пообещала пить чай без сахара или еще что-нибудь выполни-мое!

– А поменять нельзя?

– Папа, это же нечестно!

– Ну что ж, – сказал он, – думаю, если ты каждый вечер будешь говорить, что хочешь верить в Бога, и если Бог есть, он тебя услышит.

– Я не хочу верить.

– Ну, тогда можешь говорить, что хотела верить. По-моему, ничего другого тебе не остается.

– А в остальном вести себя как обычно?

– Да.

– Хорошо, – сказала она. – Это ведь и есть обычная жизнь, да? Когда ведешь себя как обычно.

– По-твоему, это звучит скучно?

– Звучит – да, но когда ты в ней – нет.

Он поцеловал ее, и она воскликнула:

– Папа! Знаешь, что я в тебе особенно люблю? Твою неопределенность. Все, чего ты не знаешь. – И когда он уже подошел к двери, она сказала вслед: – Это меня в тебе по-настоящему восхищает.

* * *

Клэри встретила Зоуи и Руперта, идущих вниз, остановилась и сказала:

– О, привет, Зоуи! Ты прекрасно выглядишь. Розовый цвет тебе очень идет.

Она уже начала выполнять обещание из пенала. Но удастся ли сдержать его? Если придется каждый день придумывать и говорить что-нибудь такое же? Когда она записывала свое обещание и клала его в пенал, ей казалось, что достаточно просто что-нибудь придумывать, но после того, как Зоуи была с ней откровенна и честна, Клэри решила, что и она должна отвечать ей откровенностью. А это значило, что придется постоянно говорить о том, как выглядит Зоуи, потому что следовало признать, что Зоуи очень хорошенькая и красивая. С другой стороны, Клэри все равно больше ничего о ней не думала. Значит, надо будет сосредоточить все внимание на ее внешности, заключила она.

* * *

– Спорим, она знала, что войны не будет. – Невилл был страшно зол и считал, что в его отвратительных перспективах виновата Нора.

– Вся суть в том, что тетушки скоро уедут домой, и ты будешь свободен. А нам так легко не отделаться.

– Да, – подхватила Джуди. – Тебе-то хорошо.

– А ты представляешь, каково это – целый год не иметь карманных денег? И целых двенадцать месяцев довольствоваться только подарками на Рождество и день рождения?

– Вообще-то мне только шесть, – поправила Джуди. – Я передумала перед тем, как положила бумажку в пенал, – и она порозовела под неприязненным взглядом Лидии.

– Честное слово, нам было бы проще, если бы началась война, – продолжал Невилл. – Лично я бы нисколько не возражал. Самолеты и танки повсюду, они же мне так нравятся.

– Ну и глупо, Невилл. Тебя могли бы убить.

– Не могли бы. Немцу, который смотрит с неба, я показался бы крошечным, меньше песчинки, – он меня даже не заметил бы.

Все замолчали. Потом Невилл заявил:

– Можно вообще ничего не делать. Притвориться, что мы не поняли, что все это взаправду.

– Нет, нельзя! – воскликнули обе девочки, но он сразу понял, что на самом деле они так не думают.

– В общем, я так и сделаю, – решил он. – А вы – как хотите.

* * *

– Итак, мисс Миллимент, мы едва ли могли предвидеть настолько счастливый исход предыдущих ужасных недель.

– Какое там, леди Райдал, – легкая улыбка тронула ее маленький рот и исчезла в подбородках. Она знала леди Райдал уже много лет, и счастливые исходы вовсе не были ее коньком.

В комнату вошла Вилли в поразительно эффектном черном платье.

– Боже, вы ведь еще не пили свой херес!

– Я не хотела затруднять мисс Миллимент, – леди Райдал не нашла более деликатного способа намекнуть Виоле, что даже если в силу затруднительных обстоятельств приходится приглашать гувернантку на ужин, предлагать ей напитки все равно не следует. По ее мнению, демократия ни в коем случае не должна попасть