Безупречный парень c Чистопрудного бульвара - [41]

Дима всмотрелся в план:

– А это что такое? Я должен буду пронести невесту по мосту через Москву-реку? Вас не смущает, что это полкилометра?

– Необязательно через весь мост. Неси, сколько сможешь, – поджала губы мадам Пирожкова.

– Слушайте, может быть, поменяем сценарий, и я пронесу Софью по мосту через Яузу? С этим я бы справился.

– Фу, а ещё инструктор по фитнессу. Между прочим, если б вы внимательно читали план, то знали бы, что вам придётся нести мою дочь не один раз за день. Вот там повыше, на третьей странице, в пункте девяносто семь, сказано, что невесту надо поднять на руки в ЗАГСе и вынести к гостям во двор, где вас будут осыпать зерном и монетами по пять и десять копеек. Нет, наверное, монеты по десять копеек – слишком дорогое удовольствие, – задумалась мадам Пирожкова. – Надо сэкономить. Пожалуй, поправлю план. Но всё равно – видите, как вы невнимательны? Представляете, что было бы, кабы вы сами занимались своей свадьбой? Катастрофа! Через час наступил бы полный коллапс!

– Ну, хоть дышать смогу не по расписанию, – вымученно улыбнулся Дима.

– Ах да, – тут же спохватилась мадам Пирожкова. – Помимо генерального плана, мои хорошие, я разработаю для каждого из вас отдельный распорядок дня. Будете им руководствоваться, чтобы ничего не позабыли, не пропустили и не придумали какой-нибудь отсебятины. Свадьба, как и архитектура – дело точное. Даже если всё здание ровненькое, а один кирпичик поставили криво – будьте уверены, все станут тыкать пальцем в этот кирпичик и говорить: «А строители-то халтурщики!»

Будильник, прозвеневший в семь утра, напоминал гул архангельской трубы. Дима разлепил веки и посмотрел на знакомую обстановку: потолок был тем же, стены были теми же, воздух был тем же, но всё это носило отпечаток холостяцкого уюта в последний раз. К концу этого самого дня он превратится из человека разумного в человека женатого, и ничто уже не будет так, как прежде. Его ждёт уравнение со сплошными неизвестными: будущей беременностью жены, подгузниками, а также, весьма вероятно, скандалами по мелочам, в которых муж всегда неправ. Не говоря уже про мелкие посягательства на холостяцкие привычки: например, обязанность не разбрасывать носки по дому, а засовывать в стиральную машину, и ещё, конечно, обязанность мыть посуду сразу после еды, а не раз в три дня. Все это выглядело пугающе, но деваться и отступать было некуда, поэтому Дима, как храбрый и ответственный мужчина, глубоко вздохнул, принял решительный вид и сел в постели. На прикроватном столике лежал аккуратный белый блокнот с распорядком дня от мадам Пирожковой. Он был передан Диме накануне – с напутствием выполнять инструкции в точности и полноте, во избежание губительных для свадьбы последствий. «Интересно, сколько прорабов на ее стройках сошло с ума?», – подумал Дима. Он открыл блокнот. На первой странице значилось: «Привести себя в порядок, принять водные процедуры за двадцать минут. Приняв водные процедуры, проверить, не прилипла ли зубная паста к щекам, а пена для бритья – к ушам».

– Ну, это можно, – сказал Дима и отправился в ванную. Там он с повышенной тщательностью помылся, побрился, почистил зубы и несколько секунд пялился в зеркало, спрашивая себя, не слишком ли он молод для свадьбы, не могла бы эта симпатичная физиономия ещё пару лет проходить в холостяках? Зеркало загадочно молчало, и это можно было трактовать как в положительном, так и в отрицательном смысле.

Пройдя из ванной на кухню, Дима открыл вторую страницу блокнота, и там было написано: «Много не жрать». Дима ухмыльнулся, сел за стол и с печальной жертвенностью в глазах приготовил себе три бутерброда с ветчиной – при его обычных завтраках, состоящих из килограмма каши или здоровенной, в целую сковороду, отбивной, это было постное. Задумчиво жуя третий бутерброд, Дима рассудил, что день будет сложным, долгим, с неоднократным поднятием тяжестей и стрессами, а потому стоит наплевать на инструкцию номер два и закинуть в себя ещё и лежащий в холодильнике омлет. Подойдя к холодильнику, он перевернул третью страницу блокнота, и там было крупно написано: «Я же сказала, много не жрать!» Дима плюнул, отошёл от корма подальше и прочёл следующее повеление: «Одеться во всё чистое. Чистое не значит новые тренировочные штаны».

Здесь Марианна Андреевна волновалась напрасно: костюм был приготовлен ещё с вечера – он был новенький, с иголочки, и Дима собственноручно отодрал все этикетки, даже заглянул в рукава и за шиворот – не выглянет ли оттуда коварная бирка в ЗАГСе, в самый разгар свадебной церемонии? Дима не любил костюмы, но в этом был даже некий намёк на элегантность, и он, одетый, не напоминал себе криминального авторитета. Это, впрочем, не помешало Диме поморщиться, когда он ещё раз осмотрел себя со всех сторон – прав, прав был Достоевский, который писал, что некоторым людям красивая одежда даже и неприлична. Дима решил немедленно после свадьбы толкнуть этот костюм на «Авито».

«Ну и денёк же предстоит!» – подумал он. «Родственники, толкотня, а ты стой такой красивый и всем улыбайся, как павлин в зоопарке. Может быть, сделать пару глотков для храбрости? В шкафу отличный французский коньяк». Поколебавшись, он решил сперва заглянуть в блокнот, и там значилось: «Не пить до свадьбы. Вообще. Ни глотка».