Безупречный парень c Чистопрудного бульвара - [37]

– Виктория Майская стала победительницей первого раунда и прервала выдающуюся серию из пяти побед своей соперницы. Блистательная Виктория, я должен спросить вас – хотите ли вы сейчас забрать заработанную тысячу долларов или будете продолжать?

– Хочу продолжать и стать Королевой Ярости! – воскликнула она, порываясь встать, но была своевременно придержана внимательным крепышом.

– Это ответ настоящей чемпионки. В нашем клубе появилась новая звезда, господа. Поприветствуем её!

Глава 10

Физические упражнения закаляют не только тело, но и волю, а воля бывает весьма кстати, когда ваш собеседник представляет собой говорильную машину, не замолкающую ни на секунду. Дима ехал на пассажирском сиденье «Тойоты» Вадима Петровича, рассеянно улыбался и в ответ на любую реплику последнего кивал и отвечал «Да-да». Реплик было много, счёт давно перевалил за тысячу.

Вадим Петрович вез Диму на рыбалку для окончательного выяснения вопроса, достоин ли тот взять в жены Софью. В глубине души Вадим Петрович был немало озадачен – одному из предыдущих кандидатов хватило лишь упоминания про боксерское испытание, чтобы тот навострил лыжи и перестал отвечать на звонки. Этот же молодой человек не только относился ко всем попыткам вывести его из равновесия индифферентно, как Эверест, но и благодушно позволил вывезти себя за город, где нельзя было рассчитывать на снисхождение и медицинскую помощь. Что бы все это значило? Дошло до того, что перед поездкой Вадим Петрович крепко, со смехом обнял «будущего зятя» – не из-за сентиментальности, а только чтобы ощупать парня на предмет спрятанного пистолета. Пистолетов и ножей ощупывание не выявило, что только убедило Вадима Петровича в необыкновенной хитрости софьиного жениха и необходимости быть настороже. Для того, чтобы усыпить бдительность Димы, Вадим Петрович трещал без умолку, еще пуще обычного, чем добился гипнотического эффекта – парень кивал головой, как индийский божок и вздрагивал, то и дело проваливаясь в царство дремы и Морфея.

– Рыбалка – это как два пальца! – размахивал свободной рукой Вадим Петрович. – Рыба всё время жрёт, жрёт, жрёт. Когда рыба не жрёт, она спит. Поэтому твоя задача, как рыбака, либо найти рыбу, которая проснулась и начала жрать, либо прикормить её, чтобы она пожрала в нужном тебе месте, когда проснётся. Ещё проще с наживкой! Лучшая наживка – та, что попробовал и одобрил ты сам. Если пробуешь кашу или хлеб и понимаешь – тьфу, невкусно! – такую наживку рыба жрать не будет. Рыба не дура! Только свежее, только первый сорт!

– Опарышей пробовали? – спросил Дима, очнувшись от очередного полусна.

– Чего?

– Опарышей, спрашиваю, сами пробовали?

– Да ну тебя, – Вадим Петрович отвернулся и ненадолго замолчал.

«Тойота» свернула с шоссе на просёлочную подмосковную дорогу, и ни в чём не повинная японская подвеска познала все ужасы русского бездорожья. Вадим Петрович лихо крутил рулём, давя чавкающие кучи грязи и выпрыгнувших на дорогу кузнечиков. После просёлочной дороги «Тойота» съехала на луг и, наконец, добралась до худосочной речки, поросшей по берегам кустарником и ивовыми деревьями – столь огромными, что, казалось, ивы были оборотнями, высосавшими из реки всю воду и силу.

– Вот оно, моё рыбное место! – заголосил Вадим Петрович. Дима покачал головой: рыбы, клюющие у почтенного отца семейства, были, очевидно, глухи или привыкли считать восклицания и бормотание условным сигналом к кормлению, вроде лампочки у собаки Павлова, или же вовсе думали, что несмолкаемый монотонный треск Вадима Петровича – это голос рыбьего божества, приносящего пищу и восхищающего из воды жертвы.

– Есть один секрет, мало кто его знает, – подмигнул Вадим Петрович, выбравшись из машины и доставая снасти, помнящие, судя по их виду, ещё рыб эпохи Ельцина. – Рыба клюёт хорошо, только если растёт атмосферное давление. Чуть похуже – если оно стабильное, как у покойника. И ещё хуже – если медленно падает. А если, положим, подходит циклон и давление падает вниз со свистом, как кирпич с крыши, ты можешь перед рыбой хоть на брюхе ползать – не клюнет она ни за какие коврижки!

Покончив со снастями, Вадим Петрович склонился над багажником и медленно, с благоговением, достал оттуда металлическое нечто в форме параллелепипеда. Держа объект на вытянутых руках, словно скипетр во время императорской коронации, он водрузил его на широкий дубовый пень.

– Моя прелесть! – дрожащим голосом объявил Вадим Петрович. – Смысл и душа моей рыбалки! Квинтэссенция общения с природой!

– Что это?

– Коптильня для рыбы, – Вадим Петрович зажмурился и быстро-быстро зачмокал губами. – Ни одно удовольствие в мире, никакие лавры, женщины, деньги и посты не сравнятся с копчёным лещом. Если бы мне предложили на выбор – стать президентом России без права есть копчёного леща или монахом с правом есть копчёных лещей каждый день, я без колебаний выбрал бы второе. Тебе этого не понять, для познания великих истин нужно немного постареть и перестать глядеть только в постель и под юбки. Но приобщиться к неземному блаженству я тебе помогу… Когда-нибудь, быть может, я даже отпишу тебе эту коптильню в завещании, да!