Безумные сказки Андрея Ангелова. Книга 2 - [69]
— С профессором? — повторила Даша. Продавщица подбежала к окну с кисейными занавесками, чуть отогнула край ткани. Увидела голову Шера в водительской кабине микроавтобуса. Милый в сторону магазина даже не смотрел.
Женщина пересекла магазин и села прямо на прилавок! Закинула ножку на ножку, удобно облокотилась на кассовый аппарат. Обмахивая себя чужой купюркой как веером. Самое быстрое — это выйти на улицу и устроить скандал. На радость деревенским кумушкам! Не дождётесь… Попросить ботаника, чтоб позвал милого в магазин? Может быть…
— Как тебя зовут, студент? — ласково спросила Даша и поискала глазами ботаника. И не нашла. А за окном зафырчал мотор. Женщина вновь подбежала к окну и увидела отъезжающий синий микроавтобус. Транспортное средство развернулось у магазина и двинулось к полям. Унося милого профессора!
Солнце стояло в зените! На косогоре — над берегом, кипела работа. Четверо яростно срывали лопатами землю, бросая её вниз. Археологи углубились внутрь косогора уже на метр. До золотой конины осталось столько же.
На берегу оптимистично полыхал костер. На нём, на рогатинах, висел котелок с кипящей водой, где весело булькала лапша с тушенкой. Рядом был расстелен кусок брезента — стол, на котором стояла посуда и лежали пакеты с едой. Повариха Олесия деловито хлопотала по кухне. Резала овощи, карбонат, сыр, хлеб… Раскладывала пряники, заваривала чай.
— Мы твоему прохфессырю яйцы на уши натянем! — ухмыльнулся Гром.
— Профессор не мой, — возразила Даша не очень уверенно.
— Проучим городского хмыря, шоб не обижал честных деревенских женщин! — ощерился Молния.
— Обиды нет, — в глубокой тоске прошептала Даша.
Перед магазинным прилавком находились двое крепких деревенских мужичков — Гром и Молния.
— Всё мы понимаем, Даш, — сурьезно кивнули они.
— Поколотите его хорошенько, но без физических увечий! — взяла себя в руки продавщица. И выставила на прилавок две бутылки водки: — Сделаете, дам ещё литр.
Мужички синхронно взяли по бутылке, затолкали в карманы драных пиджаков.
— И принесите мне доказухи его избиения, — напутствовала Даша. — Например, очки.
— Угу, — заверили местные.
— При студентах бить не надо! Отведите милого подальше! Поставьте пару синяков и разбейте нос! И довольно…
Старый горбатый «Запорожец» уверенно подъехал к раскопанному могильнику монголо-татарина, остановился с включённым мотором.
— Два дён назад копатели были здесь. А ныне их нету.
— Найдём… Дашкин хахаль где-то в окрестностях рыщет. Степь всё ж не бескрайняя.
Мужички вздохнули… И, не сговариваясь, достали из карманов по бутылке. В открытые фортки полетели пробки, послышалось двухгорловое бульканье. Через минутку, вслед за пробками, вылетели и сами бутылки. Пустые. Мужички занюхали рукавами и зажевали по ириске. Потом вылезли из салона, чуть покачиваясь, стали возиться с ширинками. Все действия произошли последовательно, равномерно, уверенно! Как в тысячу сто первый раз!
Среди полей, со стороны леса, показался мотоцикл. Он быстро летел по укатанной полевой дорожке, на глазах приближаясь к раскопу!
Гром заснул полустоя, обняв капот. А Молния сощурился, покачнулся, вглядываясь вдаль:
— Мой, ик, сынка!
Мотоциклетный двигатель заглох, он прокатился по инерции несколько метров и остановился рядом с «Запорожцем».
— Здрав, батя! — поприветствовал паренек, что за рулем. За его спиной сидел тинэйджер.
Гарбатый «Запорожец» — очень популярное авто в советское время!
— Сынка, — Молния сделал три нетвердых шага, схватился за руль, чтоб не упасть: — Видал, ик, копателей?
— Э, батя, ты уже наклюкался, — равнодушно протянул сынка.
— Копатели пашут у речки, за лесом, — отозвался тинэйджер: — Мы хотели глянуть, а ихний прохфессор нас выгнал!
— Нельзя, грит, посторонним находиться на раскопе! — с обидой дополнил сынка.
— Воть мы сюды приехали… Може, оне не всё здеся выкопали. Али што забыли.
— Молодца, сынка! — Молния любовно прижал голову сына к своей груди. Потом сделал несколько нетвердых шагов в машине: — Эй, Гром, просыпайсь. Я знаю, где учёный сукин сын!
Гром сразу же проснулся и спросил обыденно, как будто и не спал:
— Где?
— Щас скажу, — Молния тяжело плюхнулся на сиденье. — Заводь!
Гром, почти не качаясь, обошел машину, сел за руль. Включил двигатель.
— Сынка, мамке ниче не гри, — попросил Молния, высовываясь в фортку. — Ты мини не зрел. Ик. — Папка прижал палец к губам. — Тссс… Поехали уж, — обратился он к приятелю.
Гром снова спал, склонив голову на руль. От дружеского толчка легко проснулся:
— Дак куды ехать?
— К реке!
Шофер отжал сцепление и дал по газам! «Запорожец» рванул с места, сделал круг у раскопа и неровными скачками понесся вдаль!
— «Запору» уж сто лет в обед, а ездиет всё как новь! — восхищенно поцокали вслед деревенские юнцы.
— Мамка, а ты зачем наказала побить папку? — спрашивал мальчик лет восьми, стоя перед мысленным взором Даши. — Папка хороший!
Женщина споро поднялась со своего стульчика, томительно закатила ясные глазки вверх. Прижала ручки к полной груди. Вымолвила тревожно:
— Господи, а правда — зачем?! Он ведь и вправду хороший, только безответственный!
— Дашутка, ты чаво? — размыслил старушечий голос.
