Безумные сказки Андрея Ангелова. Книга 2 - [19]

— За доставку триста рубликов, — усмехнулся водитель. — По счётчику, — щёлкнул пальцем по прибору, что находился возле коробки переключения скоростей.

Бенедикт достал из кармана халата пачку сторублёвок, взятых у Валентины. Послюнил палец, отсчитал: — Одна, две, три… Возьми, — подал купюры.

Шофер отогнулся назад, взял денежку.

— Эй, перевозчик, а ты можешь нас подождать? Мы, походу, поедем ещё!

— Хоть в Сингапур. Время наше — лаве ваше, — зевнул таксист.

— Очень уж тачка удобная, — Бенедикт выпрыгнул из машины, не тронув изящный саквояж. Водитель откинулся к подголовнику, покрутил магнитолу, настраивая «РадиоДача».

* * *

Святой карлик нагнал господина у самой паперти[1]. Несколько нищих приютились возле ступенек. Встретили райскую пару они недружелюбно! Женский пол вразнобой заголосил угрозы, а чувачки сжали кулаки! Детки потянулись за камешками на земле!

Местные давно и удачно стригут здесь бабло. Денег много не бывает, а новоприбывшие бомжики хотят часть милостыни перетянуть на себя. Чисто своим присутствием! Таков расклад не по душе местной банде попрошаек и коли парочка заросших бродяг не уберется, то пожалеет. Однако тут… В данный момент взвизгнули тормоза! Чуть не въехав в церковную ограду, у калитки встала сверкающая иномарка. Внимание всех на некоторое время сконцентрировалось на авто! Из салона выбрался лысый коренастый мужик в затемнённых очках. Он пикнул сигнализацией и вознамерился пройти в калитку. Сбоку нарисовался пожилой бомж с протянутой рукой. Мужик оттолкнул его с гневным возгласом:

— Пошёл нах, бомжара!

Бездомный упал на траву и замер, не вставая.

Владелец авто с превосходством прошел по церковной дорожке, не мешкая, поднялся по ступеням паперти и скрылся в храме. Персонажи сцены проводили его с разными выражениями лиц. Преследовать и чинить препятствия никто не сподобился.

— Я скоро! — Благодатный отошел к пожилому бомжу. Пошевелил его и помог подняться. Внешне бомж выглядел целым, а глаза… Толи из глаз текли слезы обиды, то ли слезились сами по себе — в силу возраста и плохого питания.

— Спасибо, юноша… Мало доброты в нашем мире осталось. А так хотелось… — пожилой бомж так тяжко вздохнул, что Учитель не смог не спросить:

— Чего же? Чего тебе хотелось?..

Бродяга вытянул из кармана маленькую бутылку со спиртом, выпил половинку, чинно отер губы. Занюхал затылком Повелителя. И мечтательно сказал:

— Хочу иметь свой дом, кусок хлеба, стакан по праздникам! И не самопал, — тронул карман с полупустой бутылкой, — а чистоган! Но только по праздникам. А ещё я хочу бо-ольшой торт!..

Пожилой бомж захмелел, приобнял Благодатного и стал ему «ездить по ушам».

Тем временем, Бенедикт убедил местную братву в том, что ему здесь самое место! Он стоял перед шеренгой нищих и нагло им подмигивал. Попрошайки замерли в почтительных позах, построившись по ранжиру. Хмурость изгнали широкие улыбки — ведь у святого карлика в руках — хрустели деньги! И он денежкой делился! Бенедикт шёл вдоль шеренги и каждому попрошайке клал в вытянутую ладонь сторублёвую бумажку. Шеренга была несколько метров длиной, и некоторые ушлые нищеброды успели получить милостыню по два раза. Обегая шеренгу из конца в конец. Когда денежку раздали, то голодранцы толпой двинулись за угол. В местный кабак «промочить горло»!

Бенедикт спрятал оставшиеся банкноты в карман своего малинового халата, поднялся по ступенькам паперти. Над входом в храм висела небольшая иконка, под ней тлела лампада.

— Кто это, интересно? — размыслил рыжий карлик, глядя пристально на лик. — Святой Михаил? — у того нос тоньше… Великомученик Василий? — дак он запретил себя рисовать… А может какой-нибудь архангел или херувим, ведь их вагон и тележка, всех и не упомнишь наличность…

Старикан хмыкнул, проник в храм, с любопытством оглядываясь — приблизился к прилавку. Здесь находились в свободной продаже (без обложения налогом) свечки, крестики и прочие атрибуты культа! Мужик в темных очках разговаривал с продавщицей — бабушкой Варварой:

— Значит, креститься никогда не поздно… Радует, бабка, сто-пудов!

— Твое решение покреститься должно быть сознательным! — строго сказала бабушка. — Иначе толку от радости нет… Стоимость тысяча рублей.

Святой карлик рассматривал витрины, вполуха слушая занятный диалог.

— А свечки поставлю? — с беспокойством спросил владелец авто.

— Свеча — это символ покорности Богу, ставить надо с верой, — проконсультировала старушка. — Стоимость свечей от…

— Мне самые дорогие, три штуки! — лысый сноб достал из бумажника солидную купюрку. — Забрал толстые свечи. — Сдачу оставь, бабка. Жертвую на храм.

— Спасибо! Господь не оставит тебя, — перекрестилась бабушка Варвара. — За здравие ставят там, — показала рукою направление.

— Салют, бабка! — владелец авто отошел, так и не сняв темные очки.

Бенедикт беззвучно фыркал. Продавщица занялась пересчетом денег в кассе. Церковная касса — это вместительная шкатулка, где нет ни собственно кассового аппарата, ни экваринга. Жалобной книги тоже нет, как и санитарной книжки у церковных продавцов.

— Эй, старушка, есть изображения святого Бенедикта? — рыжий карлик гордо вскинул голову, позируя!