Безумное такси - [11]

— Единственная в жизни роскошь — это роскошь человеческого общения, ответил Юра. — Так выразился один из моих виртуальных приятелей — Антуан де Сент-Экзюпери. Тоже сравнительно недавно — году этак в 1940-м.

- А можно ещё короче — в текучке жизни так иногда не хватает разнообразия, — вставил Витя Бугаек. — Это я сказал, только что.

— Ну что ж, пьем за рождение бригады, — просто подитожил тогда Толян.

Он поднял голову, очнувшись от воспоминаний.

— Не нужно "Скорой". И ментов не нужно. Через минут десять здесь будут представители фирмы "Линия плюс". То есть — заказчики. Вот с ними и поговорим.

Глава 4. П О С Л Е Д Н И Й ПАТРОН В О Б О Й М У.

Краснодарский край, 22 апреля 1995 года, тот же день, ближе к вечеру.

Толян очухался от теплой водички, проливавшейся ему прямиком за пазуху и растекающейся под рубахой по всему телу. Он попытался открыть глаза и тут же вновь сомкнул веки — не видно ни фига, зато повсюду воняет пылью и мышиной мочой. Правое ухо больно кололо соломиной, такие же чувствовались под руками, на горле… да повсюду.

Солома…какого черта, собственно? Сначала похороны в станице, затем окраина Краснодара, кафе-бар, Лялька…теперь какая-то скирда. И дождь этот — теплый, но почему-то солоноватый на вкус. Откуда-то из закоулков памяти вылезли слова известной народной песенки: "Дождь идет, а мы скирдуем…"В носу засвербело от всепроникающих миазмов. Толян оглушительно чихнул, голова тут же взорвалась нестерпимой болью, он принялся отчаянно разгребать осточертевшую уже солому в поисках исцеляющего глотка свежего воздуха. И почти тотчас же вывалился откуда-то, перекатился по мягкому…прямо под обтянутые джинсами ноги в кроссовках типа "Найк".

— Тво-вою м-мать! — раздался над ним отчаянный вопль, ноги в джинсах совершили гигантский скачок в сторону и теперь Толян смог, наконец, рассмотреть того, кому они принадлежали. Парень внушительной комплекции на порядок, наверное, выше его собственной, трясущимися руками пытался лихорадочно задернуть молнию на ширинке, от которой в обе стороны на ляжки парня строго пропорционально раползалось по материалу джинсов темное пятно.

Поняков открыл было рот, чтобы для приличия хотя бы поздороваться, но тут же вновь чихнул, и огляделся. Это была действительно огромная скирда соломы — неподалеку от трассы, по которой туда — обратно проносились автомобили с явным превышением скорости, на краю вспаханного поля. Однако нужно было с чего-то начинать разговор, ради все того же приличия. А с чего начинать? Голова напрочь отказывалась соображать.

— Ты это…обмочился, по-моему, — не нашел ничего умнее Толян, глазами указывая здоровяку на испорченные штаны. Тот опустил глаза долу и вновь вспомнил чью-то мать оборотом, позаимствованным из все того же запасника русского народного фольклора. Затем покомкал рукой джинсы под ягодицами и, убедившись, что с этой стороны все в порядке, вновь во все глаза уставился на Толика.

— С тобой не только обмочишься…Выскочил из машины на минутку пос…садику погулять, забежал за скирду, и только сделал половину дела, как вываливается откуда ни возьмись хрен с разбитой башкой… слушай, ты вообще живой, а?

— Частично, — вопрос был явно запоздалый и тупой, как два львовских автобуса. Толян его просто проигнорировал. — Так это ты меня здесь из своей шланги поливал, А я-то думал… — он вновь сожалеюще посмотрел на голубые джинсы парня. — Извини, что не дал справить нужду до конца. Да ты не стесняйся, продолжай, чего уж там, — радушно предложил Толян, - широким жестом обводя скирду, словно приглашая жданого гостя за стол.

— Поздно веники вязать, — парень глянул на джинсы, затем перевел взгляд на Толяна. И вдруг они оба расхохотались: парень заразительно и раскатисто, а Толян весело, но сдержанно — морщась временами от разрывающей голову боли. — Ты учти — в дерьме мы оба. Василий Шафов, — он протянул Толику мощную лопатообразную длань с желтыми ороговевшими подушечками мозолей на ладони.

— В анализах, так будет вернее, — Поняков вновь расхохотался, — меня Толяном зовут. А фамилия… да зачем она тебе пока? Но твоя явно неполная. Тебе больше подошла бы Шкафов, — он с уважением оглядел гераклоподобную фигуру Василия.

— А она и была такая, — простодушно признался тот. — Это я уже потом, когда погоняло надоело, выбросил из неё буковку при переоформлении паспорта. Но погоняло таким и осталось — Вася Шкаф. Ты уж извини, Толян, за дождик, который я тут сотворил…что, бомжуешь потихоньку?

— А я разве похож на бомжа? — задал в свою очередь вопрос Толик.

— Не-а, покачал отрицательно головой с короткой стрижкой Шкаф. — Если честно — с таким прикидом ты тянешь минимум на маклера.

— Сам ты маклер, — обиделся на непонятное слово Толик. — Бригадир я, комплексной бригады. Ударной бригады причем.

— А в скирду, значит, залез отдохнуть после трудов праведных, — сделал понимающий фейс. Вася. — Пешком шел или как? Я к тому, что до ближайшей станицы отсюда…

- Привезли меня, Вася, — тихо признался Толян, обшаривая карманы штанов и рубашки — куртка улетучилась в неизвестном направлении вместе со всеми заработанными рублями. Но что удивительно — на запястье остались неплохие часы "Сейко" — подарок от коллектива бригады к прошлогоднему дню строителя. — Причем не по своей воле привезли, — он нащупал на правой стороне головы вздутие с запекшейся кровью и скрипнул зубами — то ли от ярости, то ли от боли. — Вот невезуха, блин, у меня сегодня! Столько дерьма на голову, и все в один день: родители похоронены, сестра оказалась шлюхой, причем явно мафиозной, затем натуральный гоп-стоп с нанесением телесных повреждений…