Безумное притяжение - [3]

Она выглядела почти ребенком. Худая, полуголая, грязная. На узком личике — одни глаза, а в них ничего, кроме безотчетного ужаса. И именно этот ужас решил ее участь.

С гиканьем и улюлюканьем парни обступили ее. Она попятилась, затравленно оглядываясь по сторонам. Но музыка была слишком громкой, а случайные зрители слишком занятые собой, чтобы хоть кто-то отреагировал на ее молчаливую просьбу.

Кто первым сделал резкий выпад в ее сторону? Мирослава не поняла. Но это стало сигналом.

Вскрикнув, точно раненый зверь, она рванула прочь из круга. Помчалась, петляя, между железных монстров. Только б уйти! Только б уйти от погони.

Подчиняясь инстинктам, взлетела в прыжке, оттолкнулась ногой от покрытого кожей седла — и запрыгала поверх мотоциклов, как подстреленный заяц, чувствуя под босыми пятками то металл, то кожу, то мех.

Пулей вылетела со стоянки. Пятки горели после удара об асфальт. На секунду оцепенела — куда? Ну конечно, туда, где темнее. Темнота — это друг, темнота ей поможет. В темноте ее не найдут.

Она слышала за спиной крики преследователей, но надеялась от них оторваться. Ведь недаром и в школе была самой быстрой по бегу.

Мирослава отбросила лишние мысли. Скорость — вот ключ к спасению.

Она влетела в самый темный угол двора. Вонь разлагающихся отбросов ударила в нос, дурманя сознание. Тело впечаталось в железную сетку, преградившую путь.

Черт! Это тупик!

Она развернулась. Взгляд обшарил пространство, ища пути к отступлению.

— Быстро бегаешь, сучка! — один из парней, задыхаясь от быстрого бега, встал перед ней. — Спринтерша, мать твою.

Следом за ним показались другие.

— Не подходи! — выкрикнула она, прижимаясь спиной к решетке.

Голос дрогнул, в нем слышались слезы. Выхода не было, она сама загнала себя в ловушку. По обе стороны от нее почти вплотную друг к другу высились огромные мусорные контейнеры, наполненные гниющими пищевыми отходами. В спину упиралась ржавая сетка. Единственный выход оказался отрезан — парни перегородили ей путь.

— А то что будет? — один из преследователей осклабился.

Остальные загоготали. Громко, отрывисто, совершенно не боясь, что их кто-то может услышать.

Они обступили ее полукругом, загоняя в угол, точно стая гончих собак, травящих зверя.

— Какие ножки, — один из них ухватил ее за подол футболки, рванул вверх, оголяя плоский живот. — Такие ножки — да мне на плечи!

— Бля, парни! Да она голая! — заржал второй. — Готовая для нас.

— Вау! Цыпа, я первый! — еще один навис над Мирославой, подавляя своим весом, дернул за ворот футболки, и ткань затрещала. — Иди ко мне, детка.

Девушка закричала, но в ту же минуту чья-то потная ладонь закрыла ей рот.

Их было пятеро. Пятеро против ее одной. Что она могла сделать?

ГЛАВА 2

Долгие раздумья не в правилах лугару. Это удел людей. Волком движет инстинкт.

Огромный зверь бесшумно вырос в ночи. Скользнул, будто тень, одним махом покрывая пространство в десяток шагов. И мягко опустился на лапы между девушкой и парнями.

В свете единственного фонаря блеснул волчий оскал. Низкий рык заставил Мирославу оцепенеть и вжаться в решетку. Волчий зад, покрытый жесткой серебристой шерстью и украшенный коротким хвостом, уперся ей в живот.

А потом животное, которое она приняла за большую собаку, совершило прыжок. И тишину разорвали крики боли и ужаса. А еще — запах крови.

Упав на колени, Мирослава сжалась в комок. Ее безудержно рвало, выворачивало наизнанку, но в пустом желудке не было ничего, кроме желчи. Грязные волосы облепили лицо, закрывая обзор. Да смотреть-то и не хотелось. На что? На то, как эта зверюга режет людей, будто овец?

Это какой-то бешеный пес, обитающий здесь, на помойке, — билась в мозгу истеричная мысль. Вот, сейчас он с ними покончит, и примется за нее…

Девушка была в полуобмороке, когда он к ней подошел. Приблизился осторожно, чувствуя исходящие от нее волны удушающей паники. Ткнулся носом в плечо.

Маленькая, худенькая, похожая на взъерошенного волчонка, который в первый раз встал на лапы. В одной рваной футболке, не скрывающей исцарапанных рук и ног.

Он фыркнул, чувствуя, как внутри появляется комок всепоглощающей, неконтролируемой похоти. Такую похоть лугару испытывают лишь к своим истинным парам.

Взять. Здесь. Сейчас.

Распластать на грязной земле, среди этих отбросов. Войти в ее тело одним ударом. Вбиваться в нее, пока не накроет безумие. Пока не помутится рассудок.

Такое с ним уже было, когда-то. Неужели судьба дала ему еще один шанс?

Нет, было бы слишком просто поверить в это. Чудес не бывает. Он-то в этом уже убедился на собственной шкуре.

Огромный волк принюхался и угрожающе зарычал. От спасенной девчонки пахло людьми и чужим самцом.

Запах людей быстро выветривался, забиваемый вонью отбросов. А вот запах другого самца исчезать и не думал. Он въелся в ее кожу, в ее волосы. Он наполнял ее тело.

Кто-то другой, мощный и темный, не так недавно сделал ее своей. Кто-то другой не так давно имел это тело!

Волна ярости затопила его, затмевая рассудок. Ярости и желания. Безумная смесь огненным смерчем промчалась по венам, напрочь снося хрупкий налет человечности.

Кому она отдавалась? Кто посмел ее взять?