Безумно счастливые. Невероятно смешные рассказы о нашей обычной жизни - [15]

. Аппендикс помещается в самом конце. Прочитай книгу, чувак». Потом Адам возмутился: «Правда? Мне не хочется тебя критиковать, но мне кажется, что это какой-то конструктивный дефект. Кроме того, этот змей у тебя в саду сказал мне, что он ни для чего не нужен». Тогда Бог покачал головой и пробормотал: «Иисусе Христе! Да этот змей как заноза в заднице». Тогда Адам поинтересовался: «Кто такой Иисус?», и Бог ответил: «Пока что никто. Он из черновика, который я тут набрасываю». После этого разговора Бог оторвал аппендикс со ступни Адама и засунул его ему в брюхо на случай, если он решит воспользоваться им позже. На следующий день, наверное, Адам попросил себе подружку, и Бог сказал: «Тебе придется расплатиться за это своим ребром», и Адам воскликнул: «Но оно мне самому нужно! а не мог бы ты создать ее просто из моего аппендикса?» Затем нарисовался змей и прошипел: «Правда, почему ты так зациклился на этом аппендиксе? Разве эти штуки иногда не взрываются без какой бы то ни было причины?», и Бог ответил: «НЕ ТВОЕ ДЕЛО, ДЖЕФЕРСОН. Я НАЧИНАЮ ЗАДАВАТЬСЯ ВОПРОСОМ, ЗАЧЕМ Я ВООБЩЕ ТЕБЯ СОТВОРИЛ». И тут Адам насторожился:

«Погоди-погоди… Что? Они еще и взрываются?» Тогда Бог ответил: «Я НЕ СОБИРАЮСЬ С ТОБОЙ ТОРГОВАТЬСЯ, АДАМ». Вот почему аппендикс в этой книге оказался в середине, и его, наверное, нужно вырезать.

*****

Я попросила Виктора сыграть роль журналиста, потому что больше никого, кроме котов, рядом не было, а коты на самом деле дерьмово справляются с задачей не отклоняться от темы (слова Виктора, который не особо радовался тому, что его в это втянули, выделены серым. То, что говорю я, которая в данный момент без штанов, – белым)

Виктор: Что я вообще должен делать?

Я: Ты должен делать вид, что ты журналист из какого-то престижного издания.

Мне нужно, чтобы ты задавал мне вопросы, и тогда люди могут украсть эти цитаты для своих статей, потому что я слишком придурковатая, чтобы с ними беседовать напрямую.

Виктор: Не имею ни малейшего понятия, что ты от меня хочешь.

Я: К счастью, я готова тебе помочь. Начни с комплимента. Что-нибудь про мои волосы, например.

Виктор: Хорошо. Это твой натуральный цвет волос?

Я: Местами – да. Но спрашивать об этом – грубо.

Виктор: Ой, прости.

Я: Ничего страшного. Я тебя прощаю. Только помни, как я была с тобой добра, когда будешь писать рецензию на мою книгу.

И запомни слово «революционная» и фразу «обязательно купите десять экземпляров для каждого своего знакомого».

Виктор:

С чего бы я стал писать рецензию на твою книгу? Я же твой муж.

Я: Предполагается, что ты журналист. Господи. Ты ужасно играешь в ролевые игры.

Виктор: Ладно. Мне кажется, что в книге про депрессию было бы не лишним объяснить, что такое депрессия.

Я: Сложно дать определение.

Виктор: Что ж, это все-таки книга, так что, может быть, ты хотя бы попытаешься?

Я: Ладно.

Депрессия – это как… это как когда ты внимательно листаешь сотни страниц документа в Word, чтобы найти какой-то конкретный абзац, который тебе нужно поправить, но когда начинаешь печатать, тебя автоматически переносит в самый конец, потому что ты забыла поставить курсор там, где ты хотела что-то напечатать. Потом ты бьешься головой о свой письменный стол, потому что тебе придется искать нужное место снова, после чего заходит твой начальник, а ты все еще лежишь головой на столе и видишь его туфли рядом с собой, и сразу же говоришь: «Я не сплю. Я просто бьюсь головой об стол, потому что опять напортачила».

Виктор: Хммм…

Я: Погоди. Это не совсем то.

Депрессия – это как… когда у тебя нет под руками ножниц, чтобы срезать пластиковую защитную заглушку с новеньких ножниц, которые ты только что купила, потому что не могла найти свои ножницы. А потом ты просто говоришь: «Да пошло оно все на хрен» – и пытаешься распаковать ножницы чем-нибудь еще, но все, что у тебя есть под рукой – это пластиковые ножи, от которых никакого толку, и ты стоишь на кухне, держа в руках ножницы, которыми не можешь пользоваться, потому что не можешь найти нормальные ножницы, начинаешь злиться и выбрасываешь эти ножницы в помойку, после чего неделю спишь на диване. Вот что такое депрессия.

Виктор: И?..

Я: Нет. Подожди. Депрессия – это как… когда ты больше не хочешь сыра. Даже если это сыр.

Виктор: Я хочу помочь, но не знаю, нужно ли мне попросить рассказать тебя об этом подробнее, либо сказать, чтобы ты перестала вдаваться в подробности.

Я: Ладно. позволь мне перефразировать.

Иногда безумие – это демон. А иногда этим демоном являюсь я. Тогда я хожу по тихим улочкам, на шумные вечеринки и мрачные фильмы, и маленький демон смотрит по сторонам вместе со мной. Он то спит, то играет, то смеется вместе со мной, то пытается меня убить. Словом, что бы ни случилось, он всегда со мной.

Полагаю, мы все чем-то, да одержимы. Некоторые из нас, например, зависимостью от таблеток или вина. Другие – сексом или азартными играми. Кто-то саморазрушением, злостью или страхом. Встречаются и те, кто просто носит в себе своих крошечных демонов, которые наводят бардак у нас в голове, вскрывают запылившиеся сундуки с плохими воспоминаниями, на всем оставляя свой отпечаток. Они принимают обличие людей, которым мы сделали больно или которых мы любили. Иногда, когда становится совсем не по себе, они принимают наше собственное обличие.