Безумно холодный - [53]

— У тебя… хмм… у тебя крошки…

В волосах, точно. Он должен был догадаться, но в защиту силы своего предвидения, теперь ему было абсолютно наплевать на крошки. Они могли стоять в стофунтовом мешке крошек, а ему было бы все равно, потому что он чувствовал запах ее помады — жвачка.

Да, он была так близко к ней, его руки лежали на ее попке, а ее запутались в его волосах, и все остальное на свете начиналось с вопроса: «Во что ему обойдется поцелуй?».

В пять процентов самоуважения?

В десять процентов душевного бессмертия?

А ему до этого есть дело?

Помада со вкусом жвачки — мягкая, сладкая, розовая и на этих губах. Это ж каким испытанием это должно быть?

Он почувствовал на своих губах ее дыхание и начал наклоняться к ней.

— Ты… эмм, мы не можем, — сказала она. Ее голос звучал также мягко, как выглядели ее губы, и в нем не было ни одной нотки убежденности.

Нет, конечно, он не может, подумал он, приостанавливая наклон, но руки с ее задницы не убирая, потому что ощущение было слишком восхитительным, чтобы от него отказаться. Поцелуи его план не включал. Это был первый шаг на пути к погибели.

Или, может, второй, потому что вся эта ситуация с рукой на заднице по ощущениям явно приближала его к огню ада.

— Мы… эмм, на парковке, — ее голос понизился до шепота.

Вообще-то, если в этом была проблема, то проблем не было, потому что он мог целовать ее и на парковке. Он мог целовать ее где угодно: «в коробке или на лестнице, под дождем или в поезде». Он мог целовать ее в таких местах, о которых доктору Сьюзу оставалось только мечтать.

Он думал, что поцелуи приносят большое удовольствие. Он думал, что этот потрясающий плен, в котором они с Кэт оказались, одновременно почти обвитые вокруг друг друга и едва касающиеся, тоже приносит большое удовольствие, но он хотел слегка встряхнуться, перейти на новый уровень, а потом на следующий, на следующий.

Она была права. Может, ему не стоило целовать ее на парковке. Может, ему вообще не стоило целовать ее.

Поэтому он выпрямился, снял руку с ее попки, осторожно снял — немудрено! — и отошел.

Ему стоило поблагодарить ее за то, что она спасла ему жизнь.

— На волосок от гибели. — Это было лучшее, что он смог придумать.

— Чертовски близко, — согласилась она, избегая его взгляда и уделяя все внимание разглаживанию складок на платье.

Еще сутки назад он поспорил бы на миллион долларов, что не среагирует на ее близость. Но вот, пожалуйста, он вовсю реагирует на каждый ее вздох.

Неверодерьмоятно.

Стоило им зайти в клуб, и он был вынужден признать ее правоту. «Раскрашенный пони» был отвратительным. Здесь стоял затхлый запах сигарет, пролитой выпивки и еще чего-то, о чем Хокинсу вообще думать не хотелось. Он бывал в местах и похуже, но не думал, что такое случалось с Американской Принцессой.

Свет внутри был притушен, но не так сильно, чтобы скрыть черную подводку для глаз шириной в дюйм и накладные ресницы Бобба-Ромма, наравне с неудачными результатами дермабразии, трясущимися ладонями и следами на руках.

Но Кэт была права и насчет него. Он не был убийцей. Как и у Мэнни Попрошайки, у Бобба-Ромма просто не хватило бы серых клеточек, чтобы спланировать преступление, не говоря уж о выстреле между глаз. За прошедшие годы он слишком много гулял, снюхал слишком много дорожек, вдобавок к запущенному алкоголизму — чему виски со льдом на завтрак могли служить доказательством.

— Ох, да. Бедный Мишка Тедди! — воскликнул Бобба-Ромма.

— Мишка Тедди? — спросила она. Нужно было отдать ей должное. Она знала, что ее задача — разговорить Бобби-боя, в то время как его — выглядеть злым сукиным сыном.

Судя по тревожным взглядам, которые бросал Бобба-Ромма в его направлении, он справлялся со своей работой на отлично.

— Тедди, — сказал Бобба-Ромма. — Мишка Тедди Геррети. Так мы все его звали. — Его взгляд метнулся к сцене, где молодой человек с надутыми губками в розовом неглиже разминал плечи.

Раздражение появилось на лице владельца клуба, и он отослал молодого человека прочь, пару раз злобно хлопнув в ладоши.

— Что-то я не припоминаю, — ответила она.

— Иди, Люк, иди. Найди ее, — Бобба-Ромма рявкнул на молодого человека, потом снова выкатил свои голубые глаза не нее. — Нет-нет, не вы, не тогда. Мы здесь, в «Раскрашенном пони». Он был настоящим, настоящим другом всем нам.

А вот это уже был хороший мотив для шантажа. Любой член высшего общества Денвера, который по-настоящему дружил с такими как Бобба-Ромма и его мальчиками и девочками из «Пони», напрашивался на то, чтобы лишиться большой кучи денег. Но далеко не обязательно на убийство.

— О, — только и сказала Катя. У нее явно появились некоторые проблемы с перевариванием информации.

— Могу я тебе довериться? — спросил Бобба-Ромма, пригибаясь к столу. По-видимому, он понял, что как только он подвигался к ней на сантиметр ближе, Кэт отодвигалась на два.

— Конечно, — сказала она. Со стороны казалось, что она вот-вот сдасться.

— У нас есть специальные предложения для особенных клиентов… для очень особенных. — Бобба-Ромма наклонился еще ниже, Кэт же оставалось только терпеть. Ей больше некуда было двигаться, если только не упасть на пол. — Они приходят только по приглашениям, мы подаем ужин — по пятьсот баксов за тарелку. Они сейчас на пике моды, а Мишка Тедди был одним из основателей. Когда-то он бывал на таком шоу в Чикаго и решил, что в Денвере тоже должно быть подобное. Другие клубы пытались украсть эту идею, но ни у кого не так таких мальчиков и девочек, как в «Пони». — Это заявление вызвало побочный эффект — его улыбку или, скорее, гримасу.