Безумная психиатрия - [41]

Рафальский Виктор Парфентьевич, 1918 года рождения, в прошлом писатель, драматург и публицист, многократно обвинялся по политическим статьям УК, лечился в различных СПБ. В Сычевской ПБ, где он находился на принудительном лечении с 1976 по 1987 год, после чего был переведен во Львовскую ПБ, по ходатайству врачей Сычевским судом был признан недееспособным. При это сами врачи Сычевской ПБ отмечали отсутствие у Рафальского грубых нарушений памяти и интеллекта и улучшение его психического состояния.

Акинин Иван Васильевич, 1914 года рождения, с 1965 по 1973 год находился на принудлечении в Черняховской, Рязанской, Шацкой, Назаревской, а с 1971 по 1973 год в Сычевской СПБ в связи с обвинением по статье 227 УК РСФСР в создании религиозной сектантской группы. Столь многочисленные переводы из одной больницы в другую были связаны с тем, что верующие, считая его «святым человеком», добивались свидания с Акининым, приносили для освящения куличи, требовали его освобождения. Он по рекомендации врачей был признан недееспособным. Массивное медикаментозное лечение не оказывало влияния на его религиозные убеждения и воспринималось им как «испытание». Столь длительное стеснение и лечение в условиях тюремного режима представляется особенно жестоким и неадекватным.

Игнатьев Федор Иванович, 1927 года рождения, находился на принудлечении в Ленинградской СПБ, а затем, с сентября 1961 года по январь 1964-го, — в Сычевской СПБ, где поведение было упорядоченным, охотно делился своими религиозными настроениями и переживаниями с больными и по распоряжению медицинского персонала подвергался преследованию по религиозным убеждениям — у него отобрали Евангелие, назначали усиленное лечение нейролептиками — за соблюдение религиозных обрядов и отказ от работы по религиозным и обрядовым мотивам (он вступил в секту иеговистов и был активным ее последователем).

Описанные примеры психиатрических репрессий можно было бы умножить. Одним из частых способов издевательств над больными, находящимися в СПБ, являлось признание их по инициативе медицинских работников недееспособными, что означало полное лишение каких-либо гражданских прав. Это дополнительное и, как правило, бессрочное наказание особенно часто проводилось в отношении политических диссидентов. Так, до сих пор считается недееспособным известный правозащитник П. Старчик, который был лишен гражданских прав во время пребывания на принудительном лечении в Казанской СПБ. Старчик отказывается от необходимой для признания его дееспособным судебно-психиатрической экспертизы и абсолютно обоснованно настаивает на том, чтобы дееспособным его признали те, кто лишил его гражданских прав. И хотя для всех, в том числе врачей-психиатров, дееспособность П. Старчика очевидна, неправовое, издевательское решение, инспирированное психиатрами Казанской СПБ, остается в силе.

О ТОМ, КАК ВЛАСТИ ОБЕСПОКОИЛИСЬ МАССОВЫМ «СУМАСШЕСТВИЕМ НАСЕЛЕНИЯ», И ЧТО ИЗ ЭТОГО ВЫШЛО…

Органы государственной безопасности, с усердием, как говорится, достойным лучшего применения, продолжали дотошно отслеживать политические настроения в советском обществе постхрущевского периода и пришли к неутешительным выводам, нашедшим свое отражение в совместной записке руководителей КГБ, МВД, Генеральной прокуратуры и Минздрава СССР, направленной в ЦК КПСС 31 августа 1967 года.

Чем же были обескуражены подписанты Андропов, Данилов, Руденко и Щелоков?

Из докладной записки в ЦК КПСС от 31 августа 1967 года:

«Число общественно опасных проявлений и уголовных преступлений, совершаемых психически больными, из года в год растет. За последние два года в Москве зарегистрировано 388 тяжких уголовных преступлений, исполнителями которых являлись психически больные. В ленинградский психиатрический приемник в 1965 г. было помещено 170 убийц с больной психикой. В 1966–1967 гг. в Ленинграде психически больные совершили семнадцать убийств, в девятнадцати случаях оказались причастными к распространению антисоветских листовок и анонимных документов, двенадцать раз пытались нелегально перейти государственную границу. Аналогичное положение наблюдается на Украине и в ряде других регионов страны.

Особую опасность вызывают приезжие в большом числе в Москву лица, страдающие манией посещения в большом числе государственных учреждений, встреч с руководителями партии и правительства, бредящие антисоветскими идеями.

Известен недавний случай с Крысенковым, прибывшим из Вильнюса и взорвавшим себя с помощью самодельного взрывного устройства на Красной площади. Ранее имел место факт, когда душевнобольной проник в Мавзолей В. И. Ленина и пытался молотком разбить саркофаг.

В мае 1966 года некто Дедюк, одержимый поисками «правды», совершил акт самосожжения на площади им. Дзержинского. В декабре этого же года в Москве задержан и госпитализирован житель Уфы Гуськов, намеревавшийся «убить тридцать человек» из изъятых у него двух пистолетов.

Всего из приемных центральных учреждений и ведомств в 1966–1967 г.г. были доставлены в больницы свыше 1800 психически больных, склонных к общественно опасным действиям.