Безумие - [16]
И тут я снова чуть не умер. Работать собрался, да? Эфир в пятницу? Классный материал, резидент Крестовников с суперсекретными съемками? А аккумуляторы, а кассеты, а звук, а свет, а штатив? Все это осталось в наших навороченных кофрах. А кофры — в «Урале», который ушел. Ушел? А может быть, его как раз достали? И дымятся сейчас угольки от наших кофров. А не достали, так где его теперь искать?
А еще там был так и не распакованный «спутник». Так что устное творчество под названием «Наш корреспондент сидит на горе в эпицентре боевых действий и сейчас в прямом эфире по спутниковому телефону расскажет нам такое!!!» тоже отменяется.
Все напрасно! Бородатый блокпост, трудные разговоры с Надиром, пыльные козьи тропы, «нас бомбили — мы спаслись» — все псу под хвост!
Возвращаться в Махачкалу, если это вообще технически возможно, и звонить в Москву с криком «Шеф, все пропало!»?
А потом лететь в ту же Москву с пустыми руками. В прямом смысле с пустыми! Не только без материала, но и без вверенной нам техники. И демонстрировать начальству спасенную в бою камеру.
А потом пить с Женькой Козловым, удачно слетавшим в Косово (Абхазию, Газу), жевать сопли и рассказывать о трагических событиях горной экспедиции. Не переживу…
У меня была тихая истерика. Внутренняя.
Но… Эврика!!!
— Костя, у тебя кассета в «Betacam» вставлена?
— Конечно.
— А батарейка на камере совсем убитая?
— Да нет, на твои командировки, как я слышал, всегда новые дают.
Ура!!! Склочный у меня характер, говорите? Да, характер — склочный, и поэтому аккумулятор на камере — новый. А это значит, что час (как минимум) чистого времени на работу у нас есть. И Костик молодец — мало того что сберег орудие производства, помнит золотое правило операторов: одна кассета всегда должна быть в камере, даже если с собой их сто. А это, в свою очередь, значит, что тридцать минут материала нам обеспечено.
Этого, конечно, ничтожно мало, но все-таки.
Если работать грамотно, на эксклюзив хватит. Я ожил.
Тем временем закончились похороны Омара. Нас на них не позвали, а мы не рвались.
Встали, пошли. Идем свободно, налегке. Никаких «след в след» и прочих партизанских штучек. Только сейчас вспомнил, что последний раз ел рано утром. После всего пережитого голод мучить не должен. Или должен? Какая разница. Тему сам не поднимаю, ребята тоже. Помнят самолетную лекцию!
Хотел спросить у Вахи, что дальше и, вообще, куда идем, когда придем. Вспомнил шоссе, «инструкторов». Спрашивать не стал.
Ваха время от времени переговаривается по рации. Интересно, с кем? И не боится, что запеленгуют? Хотя переговоры короткие — два слова, отбой.
И все-таки один вопрос я задать ему могу. Даже обязан. А он обязан мне на него ответить.
— Ваха, а наш «Урал» совсем пропал?
— Зачэм пропал?
— ???
— Ушол. Па ушшелъю ыдет.
— А мы его когда-нибудь увидим?
— Нэ пэрэжывай, цэлы тваи шмотки. У нас у самых там вэшши паважнэй асталыс.
Вот это уже почти хорошо. В то, что все СОВСЕМ хорошо, я поверю только тогда, когда обниму наши «шмотки» своими руками. Кто его знает — Кавказ, горы, война и чурка за рулем. Хотя насчет чурки это я зря. Вспомним козью тропу.
А часа через полтора открылся изумительный вид. Сначала он был изумителен тем, что я увидел наш «Урал». Мы, ни на что и ни на кого не глядя, все трое рыбкой бросились в его открытый брезентовый «затылок». Внутри было пусто. Я опять чуть не умер. Нет, что зеленые ящики выгрузили, это понятно. Но где наши кофры? Выпрыгнули из кузова (уже не привыкать). Оглядываемся. Вот они! Не смотрели мы по сторонам! А они, аккуратненько так, стоят в тени… чего-то там. Бросились к ним. Экспресс-инвентаризация. Все на месте, все цело. Слава богу! Да, и спасибо тебе, незаконное вооруженное формирование!
Теперь можно и оглядеться. Сначала я увидел, что их стало больше. Ну да, мы же шли куда-то. К кому-то. Они и выгрузили наши шмотки.
Новая компания ничем принципиально не отличалась от наших спутников. Разве что были постарше. И была у них «оборудованная позиция». А на позиции стояли эдакие штуковины. С ПТУРа-ми, если не ошибаюсь.
А потом перед нами открылся изумительный вид… Но об этом я уже рассказывал.
Итак, мы начали работать. Расчехлили камеру, вытащили штатив, Костя приладил одно к другому.
— Костя, общий план на Ботлих. Потом трансфокатором крупняки — «аэродром», пушки, еще что-нибудь выхвати.
— Длинный фокус, все дрожать будет.
— Фигня, войну снимаем.
Работаем!!!
— Так, Костик, теперь позицию, ПТУРы, бойцов.
Знаете, о чем я подумал в этот момент? О том, что начали мы съемку уверенно так, деловито. А между прочим, в Москве, просто на улице, иной раз только достанешь камеру, а к тебе уже бегут всякие дядьки — снимать нельзя, частная собственность (варианты — стратегический объект; секретный объект; военный объект; просто снимать нельзя, потому что нельзя и т. д.). Приходится рассказывать им про закон о средствах массовой информации, просто посылать, бывало, штативом размахивали.
Здесь бы я, конечно, ни про закон рассказывать, ни посылать, ни тем более размахивать, сами понимаете, не стал бы.
А этот объект был и военным, и секретным, и, может быть, даже стратегическим. Но к нам никто не побежал. И не сказали ничего. И, вообще, кроме обычного любопытства к телевидению, никаких чувств не проявили. Снимают и снимают. Каждый делает свою работу. Даже когда мы снимали их лица — а у них, конечно, никаких хамасовских понтов, типа масок, не было. Да, правильно я сделал, что на Надира вышел. Это будет суперэксклюзив! У меня даже заколыхалось что-то в груди.
Она очень горька, правда об армии и войне.Цикл «Щенки и псы войны» – о солдатах и офицерах, которые видели всю мерзость, кровь и грязь второй чеченской войны. Они прошли сквозь этот кромешный ад, проявив настоящие мужество, стойкость, преданность, отдав сердца и взамен не требуя наград. И каждый из них мечтал вернуться живым и верил, что его ждет семья, любимая девушка, Родина…По мотивам некоторых рассказов, вошедших в цикл, был снят фильм «Честь имею!..», награжденный телевизионной премией «ТЭФИ» и Национальной кинематографической премией «Золотой орел».
Она очень горька, правда об армии и войне.Цикл «Щенки и псы войны» – о солдатах и офицерах, которые видели всю мерзость, кровь и грязь второй чеченской войны. Они прошли сквозь этот кромешный ад, проявив настоящие мужество, стойкость, преданность, отдав сердца и взамен не требуя наград. И каждый из них мечтал вернуться живым и верил, что его ждет семья, любимая девушка, Родина…По мотивам некоторых рассказов, вошедших в цикл, был снят фильм «Честь имею!..», награжденный телевизионной премией «ТЭФИ» и Национальной кинематографической премией «Золотой орел».
Она очень горька, правда об армии и войне.Цикл «Щенки и псы войны» – о солдатах и офицерах, которые видели всю мерзость, кровь и грязь второй чеченской войны. Они прошли сквозь этот кромешный ад, проявив настоящие мужество, стойкость, преданность, отдав сердца и взамен не требуя наград. И каждый из них мечтал вернуться живым и верил, что его ждет семья, любимая девушка, Родина…По мотивам некоторых рассказов, вошедших в цикл, был снят фильм «Честь имею!..», награжденный телевизионной премией «ТЭФИ» и Национальной кинематографической премией «Золотой орел».
Первый роман трилогии известного мастера психологического триллера Роберта Ладлэма «Тайна личности Борна» начинается с газетных сообщений о разыскиваемом полицией и разведкой международном террористе и махинаторе.Тяжело раненного Джейсона Борна подобрали в море у берегов Франции без сознания, с утраченной памятью. Врач с удивлением замечает следы перенесенной травмы мозга и пластической операции…Кто же такой Борн? Преподаватель колледжа, интеллигент, порядочный, спокойный человек? Если так, почему в нем просыпаются смутные воспоминания о загадочных и жутких вещах? Почему во время приступов горячечного бреда он шепчет странные слова, — слова, которые служат ключом к…Ключ этот открывает Борну доступ к банковскому сейфу с миллионами долларов.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В лучах полуденного солнца брат Сэмюель, на миг застыв в позе, символизирующей крест, бросился вниз со своей обители на глазах у изумленных туристов! Он оставил полиции лишь одну подсказку — телефонный номер своей сестры-близнеца… Лив полна решимости узнать причину смерти брата. Но называющие себя Sanctus — Святыми, а на деле жестокие фанатики, одержимые идеей очистить человечество от первородного греха, наносят смертельные удары всем, кто мог узнать об их страшной тайне…
Будущее майора медслужбы Жигарева туманно, прошлое малозначимо. А в настоящем — только чеченская война. Не ведая усталости, майор просто выполняет свой долг — вытаскивает с того света раненых, порой не разбирая, кто свой, а кто чужой. Отчаянные рейды в горы, ночные атаки боевиков, рукопашные схватки очерствят любого. Но даже в этом аду зарождается любовь, которая неожиданно наполняет смыслом жизнь майора, уже забывшего о существовании человеческого счастья. Этот роман о сильных, непреходящих чувствах, положить конец которым может только смерть.