Безумие. Боль - [70]

Каждая наша встреча – каждый раз меня накрывали эти воспоминания, напоминая страхом внутри, что могло все закончится. Я знал, что выбери она жизнь без меня, все же оставил бы ее. Ненавидел, жаждал вытрясти иные слова, но оставил. И жил дальше, не наложил бы на себя конечно руки, но всегда помнил именно эту картину и так не отпускающую мое сознание.

Но именно это и заставляло меня быть особенно нежным. Давать и брать все что только можно, зная что осталось совсем немного. Я был эгоистичны убл*дком, знающим, что для нее было бы лучше уже сейчас расстаться со мной и попробовать жить иначе, но не мог отказать себе в ней. Не мог и не хотел. Если три месяца назад выбор был за Николь, то теперь, спустя три месяца, я больше не предоставлял ей возможности решать. Моя. Столько, сколько можно. Но что было страшнее всего, так это крепнущая во мне уверенность – не отпущу и после свадьбы. Смету все что только можно, но не отдам ее другому, никогда.

Пусть ей будет плохо, пусть она будет страдать, зная, что дома меня ждет жена, но отпустить – значит сломать уже себя. Остаться половиной и потерять вторую, в которой жила она. Ту часть своего сердца, в котором поселилось это безумное чувство, сопровождающее меня уже два года, как бы я не отрицал это перед самим собой. Хотя и этого уже не было. Только одно чувство владело мной – пока еще можно, подарить ей все удовольствия, которые только возможно. Дать все то, что не успел раньше и не смогу потом, ведь дальше будет боль, всегда, при любой встрече. Будет ее излом. И в этих частых встречах, я хотел найти силы для будущего, чтобы отпустить на волю свою птичку. Присматривать за ней, но отпустить.

НИКОЛЬ

Три месяца, которые слились для меня в круговорот счастья и надежды. Нет, ни одна из проблем ни исчезла в дымке прошлого, но странным образом все растворялось, стоило мне увидеть его улыбку, обращённую ко мне. Ту самую, что когда - то покорила своей открытостью, той радостью которую несла, и которую видели так мало людей. В отличии от обычной кривой усмешки или официальной полуулыбки, которая могла появляться на его губах. Мне же теперь была подарена совсем иная и стоило увидеть, как изнутри охватывало тепло - любит. Все с той же яростью и недоверием, но любит и купает меня этих чувствах, с той же нежностью и заботой, что мать своего ребенка.

Его шепот "воробей" в самые неожиданные моменты мне на ушко, с описанием того что он сделает со мной. Его руки, которые я ощущала утром еще раньше, чем просыпалась, чем могла ощутить все остальное. И безграничное, невыносимое в своей яркости и неправдоподобности чувству любви, которое окружало меня все эти три месяца, с того момента, когда я решилась. Пришла к нему, готовая к новым порциям унижения и получила свой кусок ворованного счастья, такой краткий и недолгий, но только мой. Спрятанный от мира тайной происходящего, нашей скрытностью и жаждой быть наедине, без посторонних взглядов.

Я понимала в глубине души, что во многом это конечно же связанного с его будущей свадьбой, но как оказалось, были причины и у меня. После того унижения, которому Лукас подверг меня, я не готова была рискнуть публичным. В тот момент, когда шла к нему, у меня и мыслей не было по этому поводу, но когда осталась вновь наедине с собой, смогла принять неожиданно открывшуюся во мне сторону - я готова снести от него очень многое, практически все, но не хочу вновь становится жертвой чужих языков. Это будет слишком, получать удары с двух сторон.

Было ли это моим тщеславием или защитной реакцией психики, но все мечты прошлого, быть его спутницей, открыто представляемой другим, канули в лету. Нет, никаких связей, прикосновений, разговоров, на публике, там где могли быть увидены другими.

Я училась не смотреть газеты, опасаясь любого упоминания о нем и его невесте, старалась максимально абстрагироваться от настоящего, в котором через девять месяцев, Лукас собирался жениться. Как бы это не было, но я понимала, что это крайний обещанный мне срок с ним. Дальше будет пропасть, в которую я упаду, стоит мне встретиться с ним после произнесения обетов о верности и любви. Хрупкий, ненадежный, выстроенный из ветра и песка мир, в котором я иногда позволяла себе продолжать мечтать и верить, в совсем иное будущее, чем то, что ожидало меня. Возможно глупость просто неизлечимый порок, сколько бы раз не доказывали обратное, всё равно живет надежда на будущее, со счастливым продолжением. Так и я понимая, что для меня определены строгие временные рамки, всё же срывалась иногда на мечту о невыполнимом, рисуя себе картинки будущего, которые только и останутся, что в моей голове.

Но это все что я имела, что мне было позволено иметь, совсем мало, если рассматривать в перспективе жизни и так много, когда осознаешь, что это единственное время, отпущенное мне с ним. Каждый день я отгоняла прочь мысли о том, что будет со мной в тот день когда Лукас станет мужем Каролины. Боялась просто даже подумать о той бездне, которая откроет мне свои объятия, принимая и успокаивая безысходностью положения.

И только это полуночное ожидание толкало меня к думам, которым не место в моем придуманном мире, моей фантазии. Лука должен был скоро приехать, но задерживался на очередном приеме и это значит, что завтра я буду отворачиваться от уличных торговцев газетами, от ларьков, боясь увидеть их двоих на обложке. Это просто, нужно только помнить, не давать себе расслабиться.