Безумцы из Баальбека - [25]

— А сам он где?

Палестинец с интересом взглянул на Малко.

— Нигде, как и я. В Бейруте, но вам его не найти! Если вас кто-то возьмется провести к нему, знайте, вы в ловушке. Он под надежной охраной. Для иранцев он самый ценный из террористов. Ему уже удалось взорвать американское посольство, лагерь десантников и французские заграждения.

— Что вам известно о предстоящей операции?

Джони взял со стола зажигалку и, прежде чем ответить, несколько раз крутанул ее в руке.

— В южном пригороде находится лишь последний эшелон. Нужно попасть в Баальбек. Мне туда, разумеется, дороги нет. Там сирийцы. Вся основная подготовка ведется в Баальбеке.

Баальбек! Когда-то Малко там бывал в компании с чудесным созданием. С тех пор многое изменилось.

— Но в Баальбеке тоже не обойтись без осведомителей, — заметил Малко.

— Это имеется, — заверил его Джони. — Если вы рискнете, можете рассчитывать на мою помощь.

— Какую?

— Кое-кому известно о готовящейся акции. Это мой друг. Если вы сумеете его там разыскать, он вам многое расскажет. (Джони поглядел на часы.) Я должен идти. Никогда не задерживаюсь надолго в одном месте. Завтра между шестью и семью я вам позвоню. И вы скажете, что решили с Баальбеком.

— Спасибо, — поблагодарил Малко.

Джони протянул ему револьвер и деньги.

— Не торопитесь благодарить. И главное, не вздумайте попытаться проникнуть сюда еще раз. Все подходы с ловушками. Мои ребятки очень изобретательны. Привычка...

Он распахнул дверь. В полумраке сидел на корточках мальчик, опершись на автомат Калашникова. Джони любовно взлохматил его курчавые волосы.

— Это Фарух, мой приятель. Знаете, он отлично говорит по-английски. А, Фарух, ты говоришь по-английски?

— Йес! — ответил парнишка и встал.

— Кто они? — спросил Малко. — И что здесь делают?

— Такие же палестинцы, как и я, — объяснил Джони. — Жили в Сабре и Шатиле. Семьи их перебиты, погибли под израильскими бомбами или от рук фалангистов. Они больше не захотели так жить. Вот и нашли здесь оружие, кров и работу...

— У кого и какую? Чем они занимаются?

Палестинец грустно улыбнулся.

— Убивают, естественно. Или подкладывают взрывчатку. По заказу самых разных движений, кроме израильтян и фалангистов... Всем им от десяти до четырнадцати, как Фаруху. Они отчаянно, безрассудно смелы. И неплохо выкручиваются. У них есть девочки, гашиш из Бекаа и деньги на еду. Мы с ними друзья.

Фарух серьезно слушал Джони, опершись на автомат, как опытный воин.

— И никто их здесь не беспокоит, не пытается выселить?

— Нет, они слишком опасны.

Пройдя тем же путем, Малко и Джони оказались через несколько минут снова на поле. Палестинец пожал Малко руку и исчез среди бетонных обломков. А через десять минут и Малко вынырнул из удушающей атмосферы конца света в реальный мир. Махмуд встретил его возгласами радости.

Оставалось найти способ оказаться в Баальбеке.

Малко совсем забыл о приглашении Джослин Сабет поужинать с ней, когда раздался звонок и она сообщила, что ждет в холле. Его охватила ярость: юная фалангистка почти наверняка виновна в смерти Масбунжи.

Выглядела она весьма элегантно: черный костюм-смокинг, волосы стянуты сзади, легкий макияж. Малко дождался, пока они уселись в красную «мицубиси», и высказал ей все, что думал. Джослин Сабет слушала его, не снижая скорости. Лишь чуть скривила рот. Потом повернулась к Малко:

— Надеюсь, вы не считаете все же, что это сделала я?

— Может, и не вы, — ответил он. — А кто-то из вашего ближайшего окружения.

В черных глазах женщины вспыхнул гнев.

— Я немедленно вызову того, кто передал мне эти сведения. Он из службы безопасности. Предатель — кто-то из его подчиненных. Мы найдем его и обезвредим.

— Только это не вернет к жизни Масбунжи, — заметил Малко.

Джослин Сабет остановилась как раз у поста, зажгла свет в машине и ответила:

— Конечно, нет. Но зато одним предателем станет меньше.

Ужин был просто шикарным, если забыть о газовых фонарях на низких столиках и разрушенной снарядом террасе.

К концу ужина Джослин улизнула на минутку к телефону, но и оттуда продолжала наблюдать за Малко. По сравнению с остальными женщинами, увешанными драгоценностями и стразами, она выглядела почти строго... Как все это далеко от разбитого стадиона. Однако война чувствовалась и тут: профессор медицины в углу стонал по поводу факультета. Каждый из присутствующих за восемь лет гражданской войны потерял родственника или друга, но об этом все предпочитали помалкивать.

Джослин вернулась к столу. Глаза ее блестели, она напряженно вертела в пальцах бокал «Гастон де Лагранжа».

— Завтра мне будет все известно об убийстве Масбунжи.

К ним подошел веселый толстый ливанец. Джослин спросила:

— Что поделываешь, Рашид?

— Я только что из Баальбека.

Малко навострил уши:

— Любовались на древние руины?

Джослин покатилась со смеху:

— Руины закрыты для осмотра. Там теперь только сирийцы, иранцы и торговцы крадеными машинами. Наверняка Рашид ездил к ним.

— Зачем?

— На войне не только разоряются. Шайка, возглавляемая неким Абу Шаки, крадет в Бейруте машины, в основном в христианских кварталах: «мерседесы», «порше», «БМВ». Благодаря сообщникам друзьям им удается переправлять краденое в Бекаа. Самые лучшие автомобили Абу Шаки продает сирийцам, а остальные разбирает на запчасти.