Безславинск - [25]
Генка с Викой переглянулись, и в их глазах повис один и тот же неразрешимый вопрос: «Едрён-батон! И шо нам с этим делать? Даже жопу не утрёшь…». Тут появился Кузьма с дымарём и ведром воды. Он начал активно окуривать своё произведение — арку — и обрызгивать её водой. В Лану Дмитрину, показавшуюся из кустов смородины, одноглазый Кузьма пустил из дымаря устрашающую струю.
Такую же струю пустил он в неё прошлым августом, когда отсверкал жаркий июль, отцвели пахучие кустарники, но по теплым долинам доцветали ещё цветы. Воздух был густ и пьян.
Лана Дмитрина, подстать воздуху — густа в чувствах и пьяна разумом — пришла на пасеку Кузьмы, расположенную за его большим сараем, стоявшим в нескольких дворах от особняка прокурорши.
Кузьма снял крышку с улья, чтоб вставить добавочную рамку. Обеспокоенные пчелы закружились над одноглазым «пиратом».
— Дурні, ось я вас димком! Дим-то вам не за смаком!
В глубины медвяного царства Кузьма пустил из дымаря едкую струю. Одна из пчелок залетела под футболку Ланы Дмитрины, под мышкой зажужжала, и боломутная женщина заорала, замахала руками. На предсмертное жужжание пчелки рванулись десятки её сородичей, с ходу жаля. Отчаянно отбиваясь, Верходурова кинулась к сараю. На бегу повалила улей.
Пчелы вместе с Кузьмой преследовали её, не отставая.
Лана Дмитрина упала на солому и начала крутиться на ней. Кузьма захлопнул ворота и хорошенько окурил из дымаря кричавшую без умолка физручку.
— Та хватіт кричати вже!
— Так больно ж до одури!
— А все від того, що поводження з нею тобі незнайоме! Ходити біля бджіл треба з чистою душею, і поту твого смердючого вона, упоси Бог, не виносить. І на пасіку п'яної не з'являйся!
— Да хватит уже нравоучать! И пахну я не так, и пьяная… Тоже мне пасечник нашёлся!
— Звичайно пасічник! Я ось, наприклад, про себе скажу: кожну весну бджолиними укусами цироз печінки лікую, а Натаничу ревматизм в ногах видаляю. Справедлива тваринна моя бджола!
— Будь она проклята, твоя справедливая животная! Может быть, и правда она лучше козы или коровы, потому что медом доится. Но вот жало у неё… Били меня, Кузьма, по-всякому: и крапивой в детстве драли, и бабы ревнивые космы мне выдирали, и любовники ревнивые морду сворачивали, но этакого изгальства в жизни не испытывала!
— Не можна їй без жала! Светлячок! Зброя це её!
— Лучше бы приласкал, чем запугивать… — резко сменила тон бывшая балерина. Затем встала перед Кузьмой на колени, прислонилась лицом к его ширинке.
— Ти що придумала?
— А сейчас сам увидишь, пчеловод неугомонный…
Лана Дмитрина ловким движением левой руки оттянула молнию брюк, правой расстегнула её.
— Раптом хто увійде! — шугался дед Кузьма, обнимаясь с дымарём.
— Ну, хватит уже стрематься, пчеловодушка мой…
Ремень и пуговица на брюках были расстегнуты еще быстрее молнии, и Кузьма уже стоял посреди сарая со спущенными штанами в заношенных трусах. И училка физры, жена директора школы, бывшая балерина в одном лице начала делать именно то, что вы сейчас и подумали…
И делала она это настолько увлеченно, что Кузьма моментально забыл и о нежданных посетителях его сарая, и о пчелах, и вообще обо всем на свете. Создавалось впечатление, что Лана Дмитрина поклонялась этому занятию и, собственно, самому мужскому члену. Причем в её поклонении не было ничего постыдного или предосудительного — настолько естественно она относилась к минету. Девиз Верходуровой был таков: «В момент, когда я делаю минет, мы оба оказываемся почетными рабами члена! Только я при этом еще и его госпожа, и только я контролирую, сколько удовольствия ты получишь!»
Экспрессивные ласки физручки возымели ожидаемый эффект, и стремительно приблизилась точка невозврата. Кузьма прижался к Лане Дмитрине и в исступлении застонал. Верходурова ответила ему не менее громкими и томными стонами.
— О-о-о! Божа мати! Як же добре-е! — завыл Кузьма и кончил…
Не прошло и минуты, как в соседнем дворе послышался голос старой бабки: «Молодёш совсим ополоумела! Ужо среди бела дня стонуть, як кобели недобитыя!»
«Що за дела? Жинка страшна, як ядерна війна, а коханка ще страшніша…» — думал Кузьма, глядя мутным взглядом единственного выпученного глаза на облизывающуюся подобно толстому коту Лану Дмитрину.
Но это было год назад, а теперь выскочившая из кустов смородины Лана Дмитрина недолго думая плюхнулась рядом с Генкой и запела:
— Хрюня-Светуня, откуда ти цих дебильних частивок набрала? — возмутилась Вика. — Хватит вже, дай людям поспилкуватися!
— Пообщаются ещё, до отрыжки, — послышался чей-то женский голос с другого конца стола.
Дед Кузьма уже заботился о своей супруге, смачивал травмированную спину водой, приговаривая:
— Схлинет опухлина. Давай-кось ми ще холодненькой водичкой и юшки и шию змочим… Тож не шкідливо, тож божьи угодницы тебя помітили…
— Тётя Света, здрасьте! — обнимая прокуроршу, приветствовал Вахлон, — Вам от мамы привет огромадный!
— Спасибо, племянничек! Располагайся давай. М-м-м, паскуды… — прокурорша стонала и поносила «божьих угодниц» блатной бранью. Беспокойство и чрезмерное внимание неугомонного Кузьмы злили ещё больше. При мысли, что это развлечение мужа в виде дурацкой пасеки на задворках сарая обходится ей в круглую копеечку, и то, что она может быть вновь не раз искусана, Ромакова приходила в ярость.
Отчаянный черный маклер и его верный напарник обаятельны, удачливы и чертовски изобретательны. Они настоящие профессионалы. Они знают тысячу и один способ сравнительно легкого отъема ценностей у простодушного населения и с удовольствием помогут быстро расстаться с недвижимостью и накоплениями. Ловкость криминальной парочки заставляет милицию думать, что в городе работает большая и хорошо организованная банда квартирных кидал. Их очередная жертва уже выбрана, похоже, ей не спастись и не на что рассчитывать, разве только на волю вездесущего случая…
Не всегда письма от незнакомцев, пришедшие по электронной почте, оказываются спамом. Посланники провидения знают все необходимые адреса…Когда три молодых актера согласились сыграть в спектакле, посвященном последним дням жизни Пушкина, они не знали, сколь дьявольский пасьянс разложил режиссер. Возможно, записки пушкинских современников помогут героям в игре с Тенью поэта…
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Согласно правилам вампирских кланов, Последний клан созданный Носферату, должен собрать всех своих собратьев в одном месте, избрать главу, выбрать город, где они останутся жить и прочее и прочее,но кому это надо? Вампиры Последнего клана жаждут пользоваться своими способностями, жаждут жить на полную катушку, какие ещё правила? Большая сила, это большие возможности и идёт к чёрту весь мир — вот то, что могло бы стать их девизом. Содержит нецензурную брань.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.
Давным давно поэты были Пророками с сильной магией. Из-за катаклизмов после войны чары в Эйваре пропали, и теперь песня — лишь слова и музыка, не более. Но, когда темная сила угрожает земле, поэты, что думали лишь прославиться своими песнями, получают задание важнее: вернуть миру утраченные чары. И путь в Другой мир, где остались чары, подвергнет опасности их жизни и проверит глубинные желания их сердец.