Безрассудный - [13]

Фейвор попятилась, ее застало врасплох прямое напоминание о той ночи, когда она чуть было не стала причиной гибели почти всего своего клана. Она выругала себя за наивность. Она-то думала, что Майра приветливо встретит ее. Следовало бы за десять лет переписки получше узнать эту особу.

Старуха бесстрастно смотрела на нее, и Фейвор ответила ей таким же взглядом. У Майры Дугал, урожденной Макларен, было лицо, как на древних греческих монетах, – бесполое и утонченное, высокомерное и одержимое. Узкое лицо с пергаментной кожей, тяжелые веки, тонкие, непримиримо сжатые в узкую линию губы. Лишь яркие голубые глаза сверкали, словно освещенные огнем изнутри.

Несколько долгих минут две женщины, никогда раньше не встречавшиеся, стояли и разглядывали друг друга, и никто не хотел первым нарушить молчание. Даже Джейми, казалось, не желал вмешиваться в их молчаливое противостояние. Он неловко переминался с ноги на ногу, переводя встревоженный взгляд с одной на другую. По одну сторону стояла женщина, которая почти десять лет в одиночку объединяла разбросанный по свету клан Макларенов, по другую сторону стояла девушка, чей брат был лэрдом, по сути дела, некоронованным королем, которого так давно не было у клана, девушка, которую Майра Дугал намеревалась принести в жертву, чтобы вернуть Макларенам их былое величие.

– Тебе девятнадцать лет, – в конце концов сухо произнесла Майра.

– Да, мадам, – ответила Фейвор.

– Джейми говорит, ты пустилась на хитрость во время вашего бегства. Своим криком предупредила английского ублюдка. Это правда?

– Да.

– С этого момента больше никаких вольностей. Совсем никаких. Это понятно? – Майра, ловким движением схватила Фейвор за подбородок.

– Да, мадам. D’accord.

– Согласна? Меня не интересует твое согласие. Я спросила, понятно ли тебе.

Фейвор почувствовала, что краснеет.

– Да.

– И больше ни слова по-французски, – рассеянно пробормотала Майра, знавшая на этом языке лишь несколько слов. – Запомни это. – Она перевела взгляд на Джейми: – Ты ее знал. Как ты считаешь?

Великан чуть наклонил голову.

– Не вижу в ней большого сходства с Макларенами, это факт. Они черноволосые, как вы. Все значительно выше ростом, чем она. С королевской осанкой, да, но веселые. Эта – достаточно хорошенькая, но вид слишком суровый.

– Волосы можно выкрасить, брови – выщипать, – сказала Майра. – Сходство можно создать с помощью речи, жестов, поз.

Она повертела Фейвор за подбородок так, чтобы свет лучше освещал лицо.

– Здесь не много работы, я тебе гарантирую, но зато у нее твердый подбородок и кожа чистая. Нос у нее совсем как у Макларенов, а когда я прибавлю остальное…

Возмущение заставило Фейвор вырваться из холодных, сухих пальцев. Ей не нравилось, что о ней говорят, словно она бесформенный комок глины, ждущий руки гончара. У нее есть лицо, свое лицо. Не бог весть что, правда, но, когда не можешь рассчитывать на собственное будущее, даже такая малость дорога. Впрочем, у нее есть Томас. Воспоминание о брате, которого она давно не видела, вызвало у нее прилив тревоги.

– Томас уехал? – спросила Фейвор.

– Да, милая, – ответил Джейми.

– Хорошо, – сказала она, но не смогла скрыть грустные нотки в голосе.

Она даже не подозревала, что ее брат жив, как вдруг несколько лет назад начали приходить от него письма. Томас Макларен, подневольный, морской капитан, маркиз Донн и лэрд рода Макларенов.

Она не видела его с тех пор, как его и их старшего брата Джона увезли в Лондон ждать суда по обвинению в государственной измене. Его приговорили, депортировали и продали в кабалу за участие в восстании. Их старший и поэтому более «опасный» брат Джон был повешен, четвертован и утоплен. Джону было шестнадцать лет.

– Его долго не будет?

– Достаточно долго, чтобы мы осуществили то, что должны, – ответила Майра.

Фейвор кивнула. Томасу опасно бросать вызов и невозможно обмануть. Он провел несколько лет матросом на корабле, и его хозяином был капитан, владевший небольшой компанией по морским перевозкам. Он завоевал уважение хозяина, а затем и доверие. Заработав денег, Томас купил долю в деле своего бывшего хозяина и стал капитаном собственного судна.

Дела шли хорошо, и в будущем пошли бы еще лучше, но у него была другая цель. Он вернулся в Шотландию, желая отомстить лорду Карру, человеку, который предал Макларенов и украл принадлежащее им по праву рождения.

Для этого он взял фамилию Донн. В Лондоне он выдавал себя за неудачника с дурной репутацией и связался с группой молодых сорвиголов, которые обычно наведывались в замок Уонтонз-Блаш, некогда принадлежавший Макларенам, а теперь превращенный в притон разврата и азартных игр. Там он подружился – до такой степени, до какой Карр способен был на дружбу, – с самим Карром, но все время искал верного способа одним решительным ударом уничтожить самозванца и все, чем он владел и чем дорожил.

Обо всем этом Томас писал в письмах к Фейвор, изъясняясь намеками и обрывками. Фейвор сопоставляла эти намеки и поняла цель Томаса из того, что он писал и о чем умалчивал. Но вдруг что-то пошло не так в планах брата. В его последнем письме говорилось лишь о том, что решимость его ослабела и ему необходимо возродить ее где-нибудь вдали от Шотландии. Что благоприятствовало намерениям Фейвор.