Безрассудная леди - [56]

— Потому что если бы мы были женаты, ты мог бы запретить мне поехать в Лондон и я должна была бы подчиниться.

Лукас тоже поднялся со скамьи и теперь сердито смотрел на нее сверху вниз.

— Ошибаешься, если думаешь, будто я готов спокойно стоять в стороне и наблюдать, как ты рискуешь жизнью, снова погружаясь в эту клоаку.

— Но, Лукас, сам посуди — ведь если кто-то за мной охотится, то меня не спасет, если я буду жить здесь как твоя жена. Рано или поздно они найдут меня.

Она почти слово в слово повторила то, что сказал Казимир Молицын восемь лет назад. И Казимира нет в живых. Лукас похолодел от страха.

— Я сумею тебя защитить, — произнес он прерывающимся голосом, крепко прижимая Татьяну к себе.

— Да, сумеешь — от войны, от пожара, от бубонной чумы, от несчастного случая. Но как ты защитишь меня от прошлого? Знать прошлое — в этом мое спасение. Тогда я по крайней мере пойму, чего мне следует бояться.

Лукасу хотелось опровергнуть ее слова, но он знал, что Татьяна говорит правду. Не что иное, как желание узнать прошлое, погнало его снова в Россию, а потом в Париж.

Он сделал последнюю попытку переубедить ее:

— Может, мы сначала поженимся, а потом поедем в Лондон?

— Нет, — прошептала она.

— Почему, черт возьми, «нет»?

— Потому что… если случится худшее, для тебя так будет легче. — Она быстро смахнула слезы тыльной стороной ладони. — Не знаю только, как сообщить эту новость твоей матушке.

Лукас горько усмехнулся:

— Полагаю, она отнесется к этому спокойно. Все-таки останется надежда провести церемонию бракосочетания в соборе Святого Павла, как ей хотелось с самого начала. Вот только мы опять пропустим цветение роз.

— Мы еще успеем вернуться, когда зацветут поздние июньские сорта, — пообещала Татьяна и нежно поцеловала его.

— Ты самая храбрая девушка в мире.

— Вернее сказать, самая везучая.

«Надеюсь, — подумал Лукас. — Видит Бог, я очень на это надеюсь».

Глава 26

— Как ты себя чувствуешь, любовь моя? — тихо спросил Лукас, стоя рядом с Татьяной на специальном возвышении для представителей знати.

— Гораздо лучше, чем бедняги внизу. Почему Принни приглашает больше людей, чем может вместить его дом?

— Моя матушка сказала бы, что это «по доброте душевной».

Татьяна фыркнула.

— А я сказал бы, что возможность видеть здесь такое множество людей тешит его чудовищное тщеславие. — Он сжат ее руку. — Ты держалась превосходно, когда я вновь представил тебя ему, и ничем не выдала своего отвращения.

— Зато Принни абсолютно лишен стыда и совести. Знаешь, ведь он ущипнул меня.

— Но ты и виду не подала. — Занавес позади них раздвинулся. — А вот и русские. Смотри, вон твой обожаемый царь!

— Он великолепен! — прошептала Татьяна, с восхищением глядя на высокого светловолосого мужчину в идеально сидевшей на нем военной форме светло-зеленого цвета.

— Он всегда выглядит великолепно. А это его сестра, великая княгиня.

— Ты не находишь, что она настоящая красавица?

— И очень энергична. Вчера она до рассвета танцевала в посольстве.

— С тобой?

Лукас изумленно взглянул на нее.

— Нет, конечно, она танцевала со своим мужем и с принцами. Даже с Принни она не танцевала.

— И правильно сделала.

Татьяна снова внимательно вгляделась в великую княгиню. У нее были пшенично-белокурые волосы, изумительный цвет лица — очень бледная, очень гладкая кожа — и изящная, миниатюрная фигурка. На ней было надето платье из атласа глубокого пурпурного цвета, колье и диадема из жемчуга с аметистами.

— Кто эти господа, что стоят у нее за спиной?

— Прусские принцы Август и Фредерик, Леопольд Саксен-Кобург и принц Пол Вюртембергский.

— Целая толпа принцев!

— Все они холосты и хоть сейчас готовы жениться. Посмотри на принцессу Шарлотту и ее жениха.

Татьяна перевела взгляд на единственную законную наследницу Принни — толстую невзрачную Шарлотту, которая, не скрывая восхищения, во все глаза пялилась на красивых иностранцев. Рядом с ней стоял низкорослый, болезненный Вильгельм Оранский — его совсем заслонил объемистый бюст невесты.

— Интересно, — задумчиво сказал Лукас, — зачем великая княгиня привезла с собой такое множество галантных молодых кавалеров?

— Ты думаешь, она затеяла какую-нибудь каверзу? Но зачем? Твоя матушка говорит, что у принцессы Шарлотты полностью готово все приданое.

— Твое тоже было готово, — усмехнулся Лукас. — Такой пустяк не заставит великую княгиню отказаться от попытки соединить британскую наследницу с кем-нибудь, кто относится к России с большей симпатией, чем ее жених.

— А где Платов?

— Он стоит позади генерала Блюхера.

Татьяне пришлось вытянуть шею, чтобы разглядеть Платова.

— Он очень похож на дядю Ивана… то есть на Казимира, — удивленно сказала она.

— Казимир был казаком.

— Правда? А я и не знала.

Принц-регент, рядом с которым в напряженной позе сидел царь Александр, жестом потребовал к себе Лукаса.

— Извини, любовь моя. Долг обязывает. — Он поспешно подошел к царю, выслушал его и потом, наклонившись к уху Принни, перевел ему сказанное. Великая княгиня, сидевшая рядом с братом, смотрела на принца-регента с нескрываемым отвращением.

Татьяна вздохнула и окинула взглядом толпу, отыскивая Сюзанну Катберт. За три дня после своего приезда в Лондон она так и не навестила подругу, хотя прочла в «Пост» о помолвке ее младшей сестры с лордом Деррингом. Ей очень хотелось узнать, как продвигаются у Сюзанны дела с Клиффордом Паркером.