Безпозвоночныя Бѣлаго моря - [26]

Ракушникъ можетъ крѣпко приклеиться, съ помощью нитей его шелковика, къ различнымъ подводнымъ предметамъ. Это второе удобство, которое довольно рѣдко встрѣчается между двустворками. Онъ прикрѣпляется такъ прочно, что никакія бури не могутъ оторвать его отъ камня, и послѣ бурныхъ дней можно встрѣтить на песчаныхъ берегахъ множество пустыхъ створокъ ракушника, но навѣрно невстрѣтится ни одной цѣльной раковины съ живымъ моллюскомъ.

Благодаря тому же шелковику, ракушникъ можетъ, хотя не такъ удобно, переползать съ мѣста на мѣсто по илу, песку или камнямъ. Но главное удобство состоитъ въ томъ, что онъ можетъ всползать на вертикальныя поверхности, на высокіе камни и скалы. И если почему либо ему не нравится его положеніе вверху или внизу камня, онъ можетъ тотчасъ же измѣнить его. Это удобство равно полезно, какъ для принятія пищи, такъ и для защиты отъ бурь. Во время тихаго прилива, который несетъ въ своихъ водахъ массу различныхъ органическихъ веществъ, годныхъ для питанія, ракушникъ переползаетъ на сторону камня, обращенную къ этому приливу. Предъ наступленіемъ бури, онъ напротивъ переползетъ на сторону, противуположную волнамъ и вѣтру и укроется въ какой нибудь разіцелинѣ или у основанія камня. Понятно послѣ этого, почему бури не страшны для него и не могутъ выкинуть его на берегъ. Ни одна двустворка, съ самымъ лучшимъ приспособленіемъ ноги, не имѣетъ такого выгоднаго, удобнаго органа, какой представляетъ небольшая, легко подвижная нога ракушника, вмѣстѣ съ ея шелковичной железой.

Мѣшокъ съ внутренностями у ракушника сильно развитъ и въ особенности это мы видимъ у большихъ, раздутыхъ, старыхъ экземпляровъ, которые, вѣроятно, никогда не покидаютъ своего мѣста. Очевидно, что сильно развитый кишечный каналъ этихъ животныхъ, помѣщенный въ этомъ мѣстѣ, можетъ вмѣстить очень много пищи — и выработать изъ нея много крови — т.-е. пластическаго матеріала для постройки тканей.

Жабры ракушника не отличаются большимъ развитіемъ — но въ этомъ развитіи ракушникъ и не нуждается. Широкій разрѣзъ его раковины дозволяетъ входить, внутрь ея, массѣ свѣжей воды, которая, въ непродолжительное время, можетъ произвести туже самую работу, какъ и вода, медленно входящая, сквозь сифоны у другихъ двухстворокъ. Чтобы оцѣнить справедливость такого заключенія, достаточно вспомнить слаборазвитыя, рыхлыя жабры гребешковъ, которыя, тѣмъ не менѣе, служатъ для окисленія крови, сравнительно, большой моллюски, почти постоянно

во

открывающей и закрывающей свою раковину, т.-е. постоянно впускающей въ нее массу свѣжей воды.

Органы чувствъ ракушника представляютъ сильное развитіе, по крайнѣй мѣрѣ — его щу-пальцы губные и мантійные. Первые, какъ извѣстно, являются длинными. Они могутъ вытягиваться и ракушникъ ощупываетъ ими всё, что приближается къ его раскрытой раковинѣ. Это вѣрные стражи, тотчасъ предупреждающіе его о всякой опасности: о приближающейся какой нибудь рыбкѣ, молоденькой зубаткѣ или объ всѣядномъ, тихо подкрадывающемся, ракѣ. Но къ этимъ стражамъ присоединяется еще цѣлый полкъ мелкихъ щупальцевъ, которые тѣсно покрываютъ всѣ края мантіи и животное тотчасъ же сжимаетъ раковину, какъ скоро что либо постороннее прикоснется къ нимъ.

Эти самые маленькіе щупальцы сторожатъ также середину мантійныхъ лоскутовъ, въ которыхъ залегаютъ половыя железы: сѣмянники и яичники. Тогда какъ у большей части другихъ двустворокъ середина этихъ лоскутовъ ни къ чему не служитъ и часто доводится до замѣчательной тонизны,—здѣсь она, вполнѣ цѣлесообразно, пріютила одинъ изъ существенно важныхъ органовъ, который у другихъ двустворокъ безполезно стѣсняетъ полость, гдѣ лежитъ кишечный каналъ.

Наконецъ мелкія и, можно сказать, безчисленныя яйца ракушника, не требующія никакихъ особенныхъ условій для своего развитія—даютъ ему возможность легко и быстро размножаться и засѣлятъ всѣ мѣста, въ которыя онъ попадаетъ во время его переходовъ.

Можно бы указать еще на нѣкоторыя мелкія удобства организаціи, которыя даютъ ракушнику огромныя преимущества надъ его собратіями, какъ наир, на строеніе относительно легкой и тонкой, гибкой раковины, но я остановлюсь здѣсь и укажу только на одно существенное біологическое удобство. Это — соціальная жизнь. Ракушникъ, съ его дѣтства, почти всегда живетъ группами, обществами—и работа мерцательныхъ волосковъ такой группы даетъ въ итогѣ всегда болѣе успѣшный результатъ т.-е., притягиваетъ гораздо болѣе питательнаго матеріала — чѣмъ одиночная работа отдѣльнаго экземпляра.

Вотъ тѣ преимущества въ организаціи и жизни, благодаря которымъ ракушникъ сдѣлался непремѣннымъ членомъ Европейскихъ морей и въ изобиліи покрываетъ ихъ прибрежные камни. Всѣ эти преимущества, весьма понятно, даютъ ему громадныя средства для конкуренціи въ борьбѣ за существованіе, предъ многими другими организмами. И неудивительно поэтому, что въ глухомъ бассейнѣ южной половины Соловецкой бухты, въ тѣхъ мѣстахъ гдѣ онъ водится въ изобиліи, тамъ почти исчезаютъ всѣ другія животныя. Драга, протащенная по дну РД или 2 арш., совершенно наполняется группами ракушника, которыя висятъ какъ черные серьги, прикрѣпленныя къ тонкимъ вѣтвленьямъ крѣпкой нитчатки. Партіи этой нитчатки до того густы и часты, что сквозь нихъ съ трудомъ проходитъ вода и уноситъ илъ, при промывкѣ содержимаго драги на рѣшетѣ.