Безопасный уровень - [74]
Я отсылаю Хендрикса: у него есть и другие дела, а тут хватит Мухаммеда. Вэйж спокойно сидит и смотрит в разбитое окно. Во мне растет злость, я хочу сбить с него спесь, но это всего лишь старик, и пока его вина официально не доказана. Сдерживаю себя и вымученно улыбаюсь.
— Здравствуйте, меня зовут Роберт, я майор армии Объединенной Европы…
Я запинаюсь, потому что он переводит взгляд темных узких глаз на меня и прожигает насквозь, будто гипнотизирует, так должны смотреть… Вершители, если бы капюшоны не закрывали их лица.
— Приветствую вас, Роберт. Какими судьбами в наших краях?
Кашляю в кулак, чтобы голос звучал увереннее.
— Ищем террористов, нарушающих закон.
— Здесь таких нет, — старик продолжает разглядывать меня, — впрочем, как и законов.
Раскололся так быстро? Не такой уж и мудрец.
— Закон № 2055-11 «О Диких Землях» действует уже без малого двести лет.
— Вот как? — он едва заметно улыбается. — И что же там?
— Там много чего, в частности, информация о запрете в Диких Землях изобретения и использование электричества, радио, чтения, — я киваю головой на шкаф, битком забитый запрещенными древними книгами. — И, конечно, сбора и использования компьютерной техники.
— Я слышал об этом по радио, — тихо говорит Вэйж и опускает глаза, — но не мог поверить.
— От кого? — стараюсь скрыть радость в голосе. Вот она, ниточка к другим!
Старик больше не улыбается, он рассматривает свои обтянутые кожей руки, лежащие на коленях.
— Слава богу, много от кого и, слава богу, я о них ничего, кроме имен, не знаю.
— Не ври мне, старик! — волна злости накрывает меня, я вскакиваю и кричу: — Что вы обсуждаете тогда? О чем трепитесь по радио?
— О чем? — переспрашивает он удивленно и поднимает глаза к потолку. Его рука механически гладит лысину. — Да трудно сказать, ни о чем особо и обо всем. С думающим человеком о чем угодно приятно говорить: о книгах, людях, природе, музыке…
— Не увиливай! Ты только что утверждал, что вы обсуждали закон о Диких Землях!
— Вы так интерпретировали мои слова? — он вновь удивляется. — Ни в коем случае, просто мне говорили, что есть могущественные силы, вероятно, искусственно желающие удержать людей на уровне скота. Я так понимаю, это как раз Объединенная Европа. Помимо прочего, иногда мы пытались понять мотивы такого иррационального желания. Пожалуй, эти беседы были самыми сложными.
Иррациональное? Вершители часто употребляли это слово, только не могу вспомнить, в каком контексте, но все было логично и правильно. Впрочем, как и у старика. Так и не сформулировав мысль, я захожу с другого конца.
— Может, ты будешь утверждать, что запрет чтения литературы, — я вновь указываю на книги, — подобной этой, тоже иррационален?
Он смотрит на шкаф, словно первый раз его видит.
— Осмелюсь спросить, а вы читали что-то из того, что стоит на этих полках?
Я читал больше половины: список запрещенных книг для нас значительно меньше, чем для дикарей. К тому же… — щеки начинают гореть, — учась в университете, я прочитал и несколько запрещенных для жителей Объединенной Европы книг. Сейчас это кажется таким далеким и незначительным относительно красного света и голоса Вершителя, странно, что я вообще это вспомнил.
На одной из книг знакомое название: Федор Достоевский «Преступление и наказание». Я знаю, что эта книга, равно как и многие другие, опасна и дает людям ложные стимулы, но помню, что успел перечитать ее трижды, прежде чем пришлось ее вернуть, и что регулярно вспоминал ее до самой армии. Интересно, почему я так резко позабыл о ней?
— Кое-что, — отвечаю, хоть еще секунду назад не собирался этого делать.
— А почему вы считаете, молодой человек, — снова этот прожигающий взгляд, — что другие люди, а ведь мы с вами, как ни прискорбно, одного племени, не имеют права их тоже прочесть?
Щеки горят сильнее, и это вот-вот станет заметно. Теперь меня беспокоит не старик.
— Вершителям лучше знать что кому можно читать! Вы не такие, как мы, вы двести лет живете в радиоактивной пустыне! Вы мутанты! Для вас это опасно! — я ору, но с каждой секундой смущаюсь все сильнее. Все из-за присутствия Мухаммеда. Прости меня, мудрец, так надо: я наотмашь бью по морщинистому лицу, лишь в последний момент делая так, чтобы звука было больше, чем боли. Но на его глазах все равно выступают слезы.
— За что? — шепчет он, потирая щеку.
— Ладно, Мухаммед, можешь идти, — я хлопаю солдата по плечу, — чую, этот дурацкий разговор надолго. Если Хендриксу не нужна помощь, отдыхай.
Мухаммед окидывает хнычущего, теперь уже сгорбившегося старика взглядом и, не видя угрозы, выходит из комнаты и закрывает дверь.
Мы наедине. Меня трясет. Удар, нанесенный Вэйжу, будто погасил в сознании красный свет. Теперь в голове только его слова и мысли, которые не посещали меня целых три года.
Почему им нельзя читать то, что можно нам? Почему нам нельзя читать что-то из того, что писали раньше? В «Преступлении и наказании» нет никаких экстремистских посылов, это просто размышления человека о своем месте в мире. Почему людям нельзя изобретать и мастерить? Общаться по радио с такими же, как они? Да в конце концов, просто жить так, как хочется?
Не сомневаясь, говорю вам, что эта книга один из первых камней в фундаменте нового понимания строения Космоса. Благодаря Василию Минковскому отброшены представления о Большом взрыве, расширении космоса с ускорением в течение 13 миллиардов 700 миллионов лет, существовании огромных участков тёмной материи, движении света со скоростью в 300 тысяч километров в секунду, определённой Альбертом ЭйнштейномВеликим мыслителем, Нобелевским лауреатом, Питером Хиггсом найдена частица – бозон, лежащая в основе мироздания.
Дрессировка и воспитание это две разницы!Дрессировке поддается любое животное, наделенное инстинктом.Воспитанию же подлежит только человек, которому Бог даровал разум.Легко воспитывать понятливого человека, умеющего анализировать и управлять своими эмоциями.И наоборот – трудно воспитывать человека, не способного владеть собой.Эта книга посвящена сложной теме воспитания людей.
Большинство людей, достигнув возраста критического осмысления реальности, смотрят на окружающий их мир и пытаются разобраться: зачем им дана эта жизнь? Кто её дал? Как её необходимо прожить, чтобы потом «не было мучительно больно за неправильно прожитые годы»? Абсолютное большинство людей всю жизнь учатся, трудятся, часто – мучительно, преодолевают массу различных проблем, а жизнь – «чем дальше – тем труднее…». А заканчивается всё известно чем – болезнями и «проводами в последний путь»… Они задают сами себе вопросы: «Где же Бог – если Он есть? Зачем на нашу голову приходится столько мучений и можно ли их избежать?»Этот материал призван помочь дать ответ на многие вопросы, которые возникают в жизни людей.
Неопределенность в жизни, безответная любовь и нескладывающиеся отношения с ровесниками. Такая ситуация в жизни случается почти с каждым подростком, в которую и попал Александр Климов – типичный хороший мальчик, который был белой вороной среди сверстников. В одну ночь вся его жизнь перевернулась с ног на голову, возродив в нем древние силы. Он не может это скрывать из-за необъяснимых фактов, случившихся в эту же ночь: Сашу подозревают в убийстве четверых мальчишек. За ним начинают охотиться полиция и клан Воды Ордена Света – сообщества таких же, как и он, которые скрываются тысячелетиями.
Это история о ребенке, который лишился родителей и попал в детский дом, из которого его взяла к себе домой молодая семья. Они воспитывали мальчика долгие годы, заботясь о нем и воспитывая как своего родного ребенка, и, казалось бы, эта история имеет счастливый конец, но у данного рассказа есть и обратная сторона медали, окутанная мраком и тайнами…
Это маленький рассказ про игроков на Ифельсар, без особых пояснений кто и что делал. Просто захотелось написать про тех, чью работу главный герой не знает досконально. Не вычитано.