Безмолвные воды - [66]

Джеймс кивнул.

– Ребята, а на какой лодке вы обычно плавали?

– С центральной консолью, – ответил Келвин. – Она была небольшая, но нам нравилось.

– Ну что ж, пусть будет с центральной консолью, если только вы, парни, не боитесь тесноты.

– Неа, – сказал Оливер, зажимая голову Рудольфа у себя под мышкой. – Мы любим прижиматься.

– Господи, я тебя ненавижу! – прокричал Рудольф.

– Ну же, маленький братец. Что я говорил тебе раньше? Не надо называть меня Господом. «Ваше величество» меня вполне устраивает.

Я закатил глаза, наблюдая за своими товарищами по группе – они совершенно не изменились. Джеймс позвал нас в свой кабинет, чтобы оформить документы. Пока мы общались, Оливер съел всю черную лакрицу на столе у Джеймса, заставив Рудольфа застонать.

– Ты ведь понимаешь, что это чистая отрава? К примеру, ты осознаешь, насколько это вредно для твоего тела?

Оливер бросил в рот еще два кусочка и пожал плечами.

– Конфеты – это моя слабость.

– Ты отвратителен, – сказал ему брат.

– Честно говоря, Оли, в этот раз Рудольф прав. Никто в здравом уме не может любить черную лакрицу, – сказал я, вмешиваясь в их разговор.

– Очевидно, этот парень любит, раз предлагает ее своим клиентам! – промычал Оливер, набивая себе рот.

Джеймс рассмеялся и подвинул мне несколько бумаг на подпись.

– Каюсь, грешен. Я просто обожаю лакрицу и съедаю почти по пачке в день. Мой сын меня за это ненавидит. Он говорит, что рано или поздно она убьет меня, но я дал ему понять, что быстрее загнусь от сигарет, чем от лакрицы, – Джеймс подмигнул, и мы все усмехнулись. Он подобрал для нашего уик-энда идеального размера лодку на прицепе, подходящем к нашей машине. И через некоторое время мы отправились в дальний путь. До коттеджа было добрых четыре часа езды, но, добравшись до него, мы не пожалели ни на секунду.

– Не могу поверить, что миссис Бун владеет этим местом и совсем не пользуется им, – воскликнул Келвин, когда мы подъехали к бревенчатому дому.

Когда миссис Бун сказала, что коттедж находится на берегу озера, она не упомянула тот факт, что это самое озеро для многих по своим размерам было сопоставимо с океаном. Стоя на пристани невозможно было разглядеть противоположный берег. А еще здесь был сарай с коллекцией из шести маленьких каноэ.

Сам коттедж был огромным и просто потрясающим. В общей сложности в нем было двенадцать комнат, включая три ванные и пять спален. Гостиную украшала гигантская голова лося, висевшая над камином, а в углу стоял громоздкий музыкальный автомат, проигрывающий лучшие старые мелодии. За монетку в пять центов можно было выбрать пять из пятидесяти разных песен. Рядом с музыкальным автоматом был проигрыватель и полка, полная пластинок. Это был самый лучший угол во всем доме.

Все спальни были оформлены в стиле разных стран. Одна была декорирована в британском стиле, а, войдя в другую, ты словно оказывался в Таиланде, и так далее. Переходя из комнаты в комнату, ты за пару минут словно переносился на другой конец света. Создавалось впечатление, что миссис Бун украшала дом, вспоминая путешествия, в которых они побывали вместе с покойным мужем. Всю их жизнь вкратце могли рассказать стены этого дома, и, кажется, жизнь эта была замечательной.

– Мне просто не верится, что она только сейчас рассказала нам об этом доме! – воскликнул Рудольф, вылезая из машины с тонной самодельного белого солнцезащитного крема на носу. – Представляете, какие вечеринки мы могли бы здесь закатывать!

Я хмыкнул.

– Наверное, именно поэтому она нам и не рассказывала. Мы разнесли бы это место по бревнышку.

– Стейси бы здесь понравилось, – сказал Келвин, затаскивая в дом дорожную сумку.

– Нарушитель! – хором крикнули близнецы, указывая на моего лучшего друга. Забавно, насколько были схожи их мысли, хотя в жизни они были совершенно разными.

– Никаких упоминаний о невесте, иначе выпиваешь штрафную рюмку, – строго сказал Рудольф.

– Это всех касается, – сказал Оливер, тыча пальцем в каждого. – Сегодня здесь никаких разговоров о женщинах, никаких имен. Иначе штрафная рюмка! Если кого-то поймают за телефонным разговором с девушкой – две штрафных. И, обещаю, если кому-нибудь каким-то образом удастся провести девушку на территорию, то в наказание за это придется пить мочу Рудольфа.

– Поверьте, это будет, по всей вероятности, самая чистая моча в доме. Для меня было бы настоящей честью пить свою мочу.

Я закатил глаза. Мальчишник. Никаких девушек. Никакого распития мочи. Следуем жестким правилам.

***

К полудню мы уже изрядно выпили и разговаривали о музыке – все казалось идеальным. Все, что оставалось сделать – это спустить на воду взятую напрокат лодку.

– На фиг все это, – простонал Оливер, лежа на диване в полусонном состоянии. – Я останусь здесь и палец о палец не ударю до тех пор, пока не придет время есть пиццу!

– Брось, ты ведь можешь бездельничать и на лодке. День такой замечательный!

– Если в твоем понимании замечательный день – это затянутое облаками небо, то ради Бога, а моя толстая задница не сдвинется с этого дивана, пока не настанет время пиццы.

Я закатил глаза.

– Ладно. Где твой брат?

Несколько секунд спустя я увидел Рудольфа, разговаривающего с искусственным цветком в углу комнаты. И он не просто разговаривал, а заигрывал с ним.