Безмолвная честь - [101]

Глава 17

Для Хироко расставание с Тадаси и родными на станции было самым тяжелым в жизни. Все горько плакали; чувства, которые они сдерживали при отъезде из лагеря, теперь выплеснулись наружу. Даже Тадаси плакал, прощаясь с всхлипывавшей Хироко, и, когда поезд тронулся, Хироко и Тойо замахали руками.

Хироко целовалась с родными на платформе, и они едва успели вскочить в поезд. После их отъезда Хироко ощутила внутри тянущую пустоту — такого еще никогда не было. Как потерянная, она добрела до автовокзала, неся на руках Тойо и сумку. Ее провожали взглядами, но никого не удивлял вид японки, устало бредущей куда-то, никто не кричал вслед «Япошка!», не отпускал грубые шуточки, однако война еще не закончилась. Хироко удивлялась — неужели все забыли о том, как прежде относились к японцам, или просто потеряли к ним интерес?

Было уже пять часов дня, и Хироко купила сандвич для себя и сына. В половине шестого, точно по расписанию, автобус выехал со станции, направляясь в Сан-Франциско.

Поездка прошла без приключений, Тойо почти всю дорогу проспал, а у залива Хироко во все глаза смотрела на мост, удивляясь его красоте. Он казался бриллиантовым ожерельем на поверхности воды. Кругом все выглядело чистым и идеальным: ни Следа колючей проволоки, ни автоматов, ни тесных домишек; никто не спешил домой, обернувшись под одеждой газетами, чтобы не промерзнуть, никто не спал на колючих соломенных матрасах. Хироко даже не представляла себе, что значит спать в настоящей постели или на удобном футоне. Она улыбнулась, осознав, что за три с половиной года с тех пор, как покинула Киото, она стала настоящей американкой. Правда, это превращение далось ей с трудом.

Ночь она провела в маленькой гостинице, думая о родственниках, уехавших на поезде. Для них переезд был большим событием. Вспоминая о Тадаси и Салли, Хироко улыбалась. Она уже скучала по ним, но считала, что приняла правильное решение.

На следующее утро, позавтракав вместе с Тойо, она направилась к телефонной будке. Держа за руку малыша, она долго листала справочник и задрожала, увидев знакомое имя.

Может, напрасно она это задумала, может, стоит обратиться в агентство… Но несмотря на все сомнения, что-то подсказывало Хироко, что она поступает правильно.

Хироко набрала номер, и на другом конце линии тотчас подняли трубку. Она не стала называться по имени, просто представилась «подругой из колледжа».

— Слушаю, — отозвался приятный голос.

— Энн? — спросила Хироко, сжимая трубку дрожащей рукой и стараясь говорить отчетливо. Она прижала к себе Тойо. Малышу уже наскучило стоять, он вертелся. Ему не было и двух лет, он не понимал, куда делись остальные. Для него случившееся было лишь непонятным приключением. Он все время повторял имя Тами, и Хироко объясняла ему, что Тами уехала на поезде, но Тойо не понимал, что такое поезд.

— Да, это Энн, — послышался сдержанный ответ. Энн Спенсер не утратила аристократических манер. На следующий день она возвращалась в колледж после рождественских каникул. В июне она должна была получить диплом, а для Хироко колледж стал лишь отдаленным воспоминанием. — Кто говорит?

— Хироко, — просто отозвалась она. — Хироко Такасимая. — Из колледжа, из Танфорана, с озера Тьюл… может, Энн забыла ее, но почему-то Хироко сомневалась в этом.

После паузы послышалось приглушенное восклицание.

— Ваша корзина помогла нам продержаться несколько дней, — печально добавила Хироко.

— Где ты? — мягко спросила Энн, не в силах признаться, что она рада или удивлена звонку.

— Вчера нас отпустили из лагеря. Мои родственники уехали в Нью-Джерси.

— А ты, Хироко? — расспрашивала Энн. Они когда-то были всего лишь соседками по комнате, но не подругами.

Однако дважды Энн извинялась перед Хироко. — Где ты? — снова спросила она.

— Здесь, в Сан-Франциско. — Хироко смутилась, но взгляд на Тойо придал ей смелости. — Мне нужна работа. — Ее голос прозвучал так умоляюще, что она уже пожалела о своей просьбе и звонке. Однако было поздно. — Я только хотела узнать, не знаете ли вы… или ваши родители, или друзья… может быть, кому-нибудь нужна прислуга для уборки в доме… для любой работы… Два года я проработала в лазарете. Могу ухаживать за детьми и стариками…

— Ты знаешь мой адрес? — решительно перебила Энн, и Хироко кивнула.

— Да, он есть в телефонном справочнике.

— Приезжай ко мне прямо сейчас. Возьми такси, я заплачу. — Энн не знала, есть ли у Хироко приличная одежда, голодна ли она и есть ли у нее деньги.

Хироко вышла из будки и остановила такси, но заплатила сама и с удивлением увидела, что Энн ждет ее у дома. Но Энн была еще больше изумлена, заметив Тойо.

— Это твой ребенок? — еле выговорила она, и Хироко с улыбкой кивнула. В то время как Энн играла в теннис, учила французский, отдыхала на озере Тахо, Хироко растила сына.

— Да, мой, — гордо глядя на сына, ответила она. — Его зовут Тойо.

Энн не стала спрашивать, как фамилия ребенка или вышла ли Хироко замуж. Глядя на нее, Энн подозревала, что лучше об этом не заикаться. Платье Хироко оказалось не только безобразным и мешковатым, но и старым, из грубой ткани.

— Я говорила с мамой, — объяснила Энн, стоя на тротуаре у дома. — Она даст тебе работу, но, боюсь, не самую легкую. Нам нужна помощница на кухне. — Снова взглянув на Тойо, Энн поняла, что присутствие ребенка ничего не меняет. — Ты можешь брать ребенка с собой, когда будешь работать на кухне, — добавила она, открывая дверь. Уже в доме Энн спросила, не голодна ли Хироко, но та ответила, что они успели позавтракать.