Безликий бог: Египетский цикл - [16]

— К чему ты клонишь? — Я был откровенно изумлен: все это он изложил с таким видом, будто сообщал нечто чрезвычайно важное, и с той же непонятной улыбкой. — Что ты хочешь сказать?

— Я хочу сказать, что сейчас мы с тобой войдем в храм Бубастис, — проговорил он. — Да не смотри ты на меня так! Если ты читал главу «Сарацинские ритуалы» в книге Принна или труды древнеримских историков, тебе должно быть известно, что Элефантина и Бубастис подверглись разрушению. Есть намеки на то, что жрецы Бубастис святотатствовали, противились господствующей религии и совершали зверские жертвоприношения. В конце концов против них направили армию, города их были разорены, храмы разграблены. Но вот что важно: говорится, что жрецы исчезли, бежали куда-то вместе со своими приверженцами. И прибыли они сюда.

— В Корнуолл?

— Именно. Тех ученых глупцов обманули шахты. Подавляющее большинство ходов — тупиковые ответвления, а настоящие проходы ведут к спрятанным внизу храмам.

— Но чего они пытались добиться?

— Жрецы-вероотступники владели темными искусствами. Их религия была извращенной. Вспомни, что Бубастис была богиней-вурдалаком: ее кошачьи клыки требовали крови. Кроме того, жрецы экспериментировали. Где-то в древнем «Daemonolorum» сказано, что в Египте существовала секта, верившая в своих богов самым буквальным образом; верившая, что Анубис, Баст и Сет способны принять обличие человека. Иными словами, они считали, что богиня-кошка может обрести жизнь. В те дни было немало мудрецов, не чуждых наукам, биологии. Знающие люди говорят, что жрецы Бубастис скрещивали людей и животных в попытках создать гибрид — гибрид с атрибутами своей богини. В итоге они были изгнаны и оказались здесь.

Малькольм продолжал.

— Они были умны, очень умны, эти жрецы! Здесь, в безопасных подземельях, они восстановили разрушенные храмы. Используя рабов и ревнителей веры, они продолжали свои эксперименты. Я знаю, что под этим торфяником скрыты сокровища, перед которыми бледнеют все клады пирамид или храмовых гробниц! Сейчас мы их увидим. Мне не нужны никакие эксперты, что станут всюду совать свой нос и припишут себе все заслуги. Эта тайна обязана остаться между нами.

Он заметил, конечно, выражение моего лица.

— Не бойся! Я не упомянул, что бывал здесь уже много раз. Я хорошо знаю дорогу. Поверь, там тебя ждут чудеса.

Он подтолкнул меня к входу, и мы протиснулись в темноту.

При свете факела я миновал расселину и очутился в длинном наклонном коридоре, где снова смог выпрямиться. Казалось, мы бесконечно долго блуждали в облаках пыли по узким коридорам с ровными, тщательно обработанными стенами. Кошмарные аспекты нашего странного приключения уже начали подавлять все рациональные мысли. Малькольм шел теперь впереди и вел меня по извилистым ходам, простиравшимся во все стороны, словно пустотелые щупальца неведомого, затаившегося впереди ужаса. Мы находились глубоко под землей, под торфяником! С каждым шагом чувство времени размывалось; нетрудно было поверить, что мы оставили позади целые столетия и вернулись в первобытные дни.

Как кроты, мы ползли вниз по пещере. В ее громадности терялись любые слова, и мы продолжали путь молча.

Мне было очень жарко, но лежащие впереди бездны дышали порывами и вовсе раскаленного воздуха.

Дорога расширилась. Мы приближались к кавернам. Да, то была не шахта. А грот, куда мы вошли, безошибочно говорил о своем предназначении.

Это была гробница. Ее базальтовые стены украшали прилежно высеченные геометрические узоры. Пол был выложен каменными плитами, и пыли здесь было поменьше. Украшенное человеком пещерное помещение, к которому вели совершенно необработанные ходы, навевало особую тревогу. Еще более тревожащим было то, что в нем располагалось.

Вдоль стен стояли камни — каменные постаменты, а на них саркофаги с мумиями, гниющие, покрытые пылью. Да, да!

Малькольм был прав! Возможно ли было не узнать знакомые очертания? И только теперь я заметил проступавшие сквозь наслоения на стенах египетские фрески. Египетские изображения — в четырех тысячах миль от Египта, отделенные тремя тысячами лет от нынешнего дня!

— Первые из жрецов, — тихо сказал Малькольм. — Их похоронили здесь — так же, как погребали на родине.

Мне хотелось задержаться и заглянуть в некоторые саркофаги, но тут вмешался Малькольм.

— Это не так интересно, — прошептал он. — Впереди ждут…гм… настоящие достопримечательности.

Мы покинули грот. На меня волнами накатывал страх. Малькольм не ошибся. Но что он имел в виду, говоря о «настоящих достопримечательностях»?

Острое любопытство пересилило боязнь, и я последовал за ним через оссуарий во вторую палату. Снова постаменты, снова саркофаги с мумиями. Должно быть, здесь некогда жили сотни людей! Потянулись вырубленные в скале боковые коридоры. Я предположил, что они вели в жилища обитателей пещеры.

— Малькольм, — спросил я, удивленный внезапной мыслью, — чем питались все эти люди? Здесь невозможно что-либо вырастить.

Он обернулся ко мне с той же проклятой улыбкой на губах.

— Бубастис была, как уже сказал, богиней-вурдалаком. Жрецы и их последователи ей подражали.