Безликие: первая охота - [33]

— Но господин Кваро! Он же убил жену! — воскликнул кто-то в аудитории.

— Вы не суд! У вас нет права выносить приговоры! — внезапно всегда спокойный Кваро со всей силы хлопнул ладонью по столу, да так, что весь поток вздрогнул. — Это должен решать суд! Или вы считаете себя выше закона?!

— Но вы же сказали, что…

— Я сказал, что увидели сотрудники, которые прибыли на вызов! А вот в ходе опроса может выясниться, что это была попытка грабежа! Или еще что-то! Или муж вовсе нашел супругу в таком состоянии, когда вернулся с работы, а драка происходила с кем-то другим! Повторяю, господа будущие офицеры: вы не имеете права выносить приговоры и склонять людей к оговору самих себя или своих родственников, только потому, что с вашей точки зрения все выглядит однозначно! Это порочит как честь офицера, так и всю полицейскую и сыскную службу государства!

Аудитория притихла. По лицам сокурсников я видел, что выволочка от Кваро не понравилась многим, очень многим. Но с другой стороны, бывший сыщик был прав: задача полиции и сыска — задерживать преступников, а их вину должно доказывать в суде. Иначе из органа контроля правопорядка полиция превращается в карательные отряды.

Остаток занятия прошел спокойно. Кваро, как обычно, дал чтение к следующей лекции, будущие офицеры стройными рядами потянулись на выход. Я чуть задержался, дал знак Вартану, что догоню, а сам же, дождавшись, когда почти все выйдут в коридор, подошел к преподавателю.

— Господин Кваро… — начал я.

— А, курсант Кейн, — холодно бросил преподаватель, — чего вам?

В голосе Кваро слышалось пренебрежение, и по его выражению лица я понял, что история со сломанной рукой Гринна дошла и до преподавательских кругов.

— У меня есть вопрос, нравственного характера… В какой-то степени, — начал я.

Брови Кваро удивленно взметнулись, но преподаватель быстро взял себя в руки.

— Мне казалось, что у вас нет с этим проблем, курсант. Или вы хотите спросить о допустимости силовых методов получения показаний? — двусмысленно намекнул мужчина.

Я только криво улыбнулся.

— Господин Кваро, Гринн порочил не только мою честь, но своими наговорами оскорблял моих погибших коллег, так что… Нет, у меня вопрос не том, стоило ли ломать ему вторую руку, — сказал я прямо, чем солидно удивил препода.

Он-то ожидал, что я буду оправдываться и отпираться.

— Тогда что за вопрос, курсант?

— В деле, связанным с налетом на участок… Понимаете, у меня есть свидетельства и… наблюдения, которые категорически не вписываются в реалии дела. Я бы даже сказал, они идут строго вразрез со здравым смыслом, — сказал я.

— И вы мучаетесь, ставить ли в известность непосредственное руководство? — спросил Кваро.

Я утвердительно кивнул.

— Я практикант и мое дело — помощь и наблюдение, я не хочу доставить неудобство своему ефрейтору или старшему офицеру, но…

Кваро очень понимающе на меня посмотрел. Я бы даже сказал, слишком понимающе.

— Попробуйте поговорить с вашим куратором практики от участка. Это ефрейтор, как я понял?

— Так точно, господин Кваро.

— Сообщите все ему. Если вы окажетесь правы, то ефрейтор незамедлительно доложит руководству. Если пойдете по головам сразу к старшему офицеру, а ваши выводы окажутся ложными… Вы как минимум подставите своего сослуживца в лице ефрейтора. Он же за вас отвечает, целиком и полностью.

— Но если мои слова, как очевидца, развалят все дело?

— Значит, оно изначально было построено неверно, — пожал плечами мужчина, складывая листы с заметками для лекции в свой портфель. — В любом случае, молодой человек, вы обо всем должны докладывать своему ефрейтору. Вы пока учитесь, так что пользуйтесь этой возможностью. Уже через несколько лет вы будете сами по себе.

Дав понять, что разговор окончен, преподаватель вышел из аудитории, оставив меня одного в пустом и гулком зале для поточных лекций.

Пойти к ефрейтору? Наверное, Кваро прав.

Чем ближе был очередной день практики, тем сильнее я нервничал. Уже завтра мне опять ехать в третий участок, а единственное, к чему я пришел — рассказать о твари ефрейтору. Но как это сделать, чтобы мой начальник сразу же не позвонил медикам и не сказал, что я спятил? Еще та задачка.

Тем же вечером мы крепко повздорили с Вартаном. Не знаю, что стало первопричиной, но, думаю, мой друг заметил изменения в моем поведении. Я стал задумчивее, потому что мои мысли постоянно улетали куда-то в сторону той самой вентиляционной шахты, где притаился безликий ужас. А когда живешь с человеком бок о бок два года, такое начинаешь замечать. Вот Рисс и попытался надавить на меня в своей обычной манере — как будто пытался взять барьер.

Но вместо откровений он наткнулся только на стену из недомолвок.

— Ну и ладно, — буркнул Вартан, отбрасывая в сторону тощее одеяло, — я так понимаю, у тебя появились какие-то очень большие секреты.

— Слушай, ну чего ты начинаешь…

— Это ты начинаешь! Знаешь, о чем поговаривают ребята? Что на следующей неделе будет разбирательство по нашей драке! А это — занесение в личное дело и плакали наши планы! Я был уверен в том, что ты знаешь, что делаешь, а теперь… Нет, Мал, так не пойдет.

Вартан демонстративно перевернулся на другой бок и укрылся одеялом. Мне же ничего, кроме как посмотреть в спину друга и пожалеть о том, что я решил не ввязывать Вартана в это дело, не оставалось… Нет, конечно же он бы мне поверил. Вот только перчатка у меня только одна, а бездумно рисковать его жизнью я не собирался. Рисс поймет. Конечно, он позлится, пообижается некоторое время, но в итоге его отпустит. А как только закончится учебный год, и мы наконец-то получим возможность съехать отсюда, все вообще станет ровно.