Бежать от тени своей - [18]

– Навалом. Кушай, пожалуйста, – ответил черный.

И опять молчит. Ну, о чем с ним поговоришь?

Вспомнил.

– А девочки?… – рискнул Кент и хихикнул, как дурачок. – Хорошенькие есть?

– Кому есть, кому – нет! – буркнул черный и так резко рванул налево, что Кент чуть не вылетел в правую дверь (если бы он видел, что было за дверью!).

Напоследок Кент спросил:

– Вы не могли бы подвезти меня к гостинице?

– Гостиница нету, – равнодушно ответил черный.

В Пицунде – непривычно теплая, черная ночь, полная душистых запахов хвои, моря и чего-то незнакомого, приятного. Кент снял плащ, совершенно неуместный здесь, свернул и сунул в выданный Николаем Петровичем чемоданчик.

Куда идти? В каком направлении? Вокруг сновали люди в легких платьях, в сандалиях, босоножках – чудеса, да и только! Там, откуда он прилетел, почти зима. Здесь… женщины ходят без чулок. Разве еще недавно он не дрожал от пронизывающего холода в тайге?… Вопрос ночлега здесь не проблема – можно устроиться под любым кустом, лишь бы не было дождя. Но откуда ему взяться в таком невероятно чистом небе, в котором звезды словно россыпь золотых самородков?

Кент обратился к одному прохожему с просьбой указать, где расположен совхоз, на территории которого находились описанные Лючией «теремки». Тот сказал, что совхозы везде вокруг Пицунды, а до домиков, которые он называет «теремками», – километра два ходу. Кенту объяснили, как к ним пройти, и он отправился искать их и, наконец, нашел. «Теремки» стояли в зелени, словно в лесу. Их территория была обнесена невысоким миролюбивым забором. Нашел калитку, вошел и растерялся: маленькие домики заполняли большое пространство, они расположились рядами по обеим сторонам бесчисленных дорожек. В котором же из них – она? На ее письмах не был указан обратный адрес с номером дома – просто название совхоза, турбазы и ее фамилия. Значит, предстояло ждать утра, чтобы узнать в конторе или у людей, здесь живущих.

Кент приуныл, но делать было нечего. Вышел из городка «теремков», побродил вокруг и направился по мощеной дорожке в ту сторону, откуда доносился необычный для него гул морского прибоя. И вот оно – море!

Он стоял на гравии, заменявшем здесь, видимо, песок, и смотрел на черные волны, атакующие берег исступленно, неустанно, – благодать! Пахнет морем и соснами. Его воображение снова рисует пленительную картину, он видит, как выходит из этих шипящих черных волн бронзовая богиня…

О господи! Ради этого, в предвидении такого мгновения стоит мерзнуть и голодать в какой угодно тайге, в любых дебрях!..

Еще какое-то время он слушал шум прибоя, потом вернулся к «теремкам». Устав бродить, устроился в укромном месте на скамейке под каким-то деревом, но уснуть не удалось. Встал, снова отправился бродить. На одном из перекрестков вдруг очутился в небольшой толпе людей, мужчин и женщин, невесть откуда взявшихся, обнимающихся, целующихся. Какая-то дородная женщина схватила его за лацкан пиджака и крикнула по-пьяному задорно:

– Чего бродишь-то, молодой-красивый? Давай с нами чачу пить!

– Давай, давай! – кричали и остальные.

Кента подхватили под руки, куда-то повели. Вскоре пришли к двухэтажному дому, поднялись, распевая и крича, по наружной лестнице на второй этаж в просторное помещение. Здесь был накрыт стол: всего навалом – и винограда, и яблок, и персиков, и помидоров, всевозможных салатов, жареных уток, мутной чачи. Не успел он моргнуть глазом, как оказался сидящим рядом с дородной женщиной, и уже наливают ему чачу, а перед его носом на тарелочке источает аромат утка. Выпивают, за что – неизвестно. Только позднее он узнает, что провожают директоршу московского гастронома с мужем, похожим на общипанного цыпленка. Супруги завтра улетают в Москву – уже два дня длятся проводы. Так познакомился Кент с абхазским гостеприимством.

Понемногу один за другим выходят из-за стола. На одном из присутствующих отлично сшитый костюм. Пожалуй, Кенту в самый раз. Наказать бы за беспечность… Бог с ним, пускай пока носит… Последними уходят директорша с Цыпленком. Кент с удивлением констатирует факт, что сидит за столом в одиночестве. Только что шумели, кричали, а тут… в другой комнате раздается храп; сначала храпел один кто-то, затем к нему присоединились, и пошло… Что за люди! Хоть бы «до свидания» сказали или что-нибудь в этом роде!..

Осмотрелся, высматривая, где бы и ему расположиться, – негде.

Увидев зеркало, достал бритвенные принадлежности, нашел горячую воду и побрился. Явиться взору Лючии нужно в лучшем виде. На прощание – еще стопочку, и привет этому дому. На улице как-то вдруг рассвело. Утро настало.

Глава 10

Кент нашел контору, в ней человека, показавшего «теремок» Лючии, – в точности такой же, как и все другие. Он оказался заперт. Кент стучал-стучал, никто не открыл. Прошла женщина с ведром, спросила:

– Вы кого ищете? Люську? Ее нету.

«Люську»?… Впрочем, здесь она, конечно, может именоваться и Люськой…

– Вы не знаете, – спросил женщину с ведром, – когда она вернется?

– В обеденный перерыв придет, – ответила женщина. – Она сегодня рядом работает. Можете пойти сейчас к ней, здесь недалеко, трубу приваривают…