Безгрешность - [7]

Как ни странно, этим она произвела глубокое впечатление на Аннагрет. Провозгласив, что Пип ее “полностью покорила”, немка увлекла ее в гостиную, и там, на диване, они долго вели девичий разговор. Устоять перед Аннагрет, если она одарила тебя вниманием, было невозможно, и когда она повела речь о знаменитом Робин Гуде интернета Андреасе Вольфе, с которым она, как выяснилось, была знакома, и сказала, что именно такие молодые люди, как Пип, требуются проекту Вольфа “Солнечный свет”, и стала настаивать, чтобы Пип бросила свою ужасную и почти бесплатную работу и подала заявку на оплачиваемую практику – в Проекте как раз открылось несколько вакансий, – и когда она добавила, что Пип почти гарантированно получит одно из этих мест – нужно всего-то, пока Аннагрет в городе, ответить на вопросы анкеты, которая у нее есть с собой, – Пип почувствовала себя столь востребованной, столь желанной, что пообещала заняться анкетой. К тому времени она уже четыре часа тянула дешевое вино, наливая себе из большой бутыли.

Наутро, протрезвев, она пожалела о своем обещании. Андреас Вольф с его Проектом находился сейчас в Южной Америке, потому что в разных странах Европы и в США были выписаны ордера на его арест по обвинениям в хакерстве и в шпионаже, а Пип никак не могла бросить маму и уехать в Южную Америку. Кроме того, хотя в глазах некоторых ее друзей Вольф был героем, да и сама она испытывала кое-какой интерес к его идее, что секретность – это угнетение, а открытость – свобода, Пип не была политически ангажированным человеком, она всего лишь плелась следом за Стивеном и то загоралась политикой, то остывала к ней, занималась ею приступами, как фитнесом. Кроме того, этот самый “Солнечный свет”, о котором Аннагрет говорила так страстно, – не культ ли это? Кроме того, едва она ответит на анкету, наверняка сразу выяснится, что она далеко не так умна и эрудированна, как могло показаться после ее пятиминутной речи об Израиле. По всем этим причинам Пип с тех пор избегала немцев, пока сегодня утром, собираясь в кафе читать с Джейсоном одну воскресную “Таймс” на двоих, не обнаружила записку от Аннагрет – записку до того обиженную, что Пип сочла своим долгом оставить перед ее дверью ответную с обещанием сегодня же вечером все обсудить.

Теперь же, когда ее желудок все громче жаловался на пустоту внутри, ей пришлось дожидаться перемены в потоке немецких слов, которая подсказала бы, что Аннагрет ушла с порога кухни. Дважды, точно собака, слушающая людскую речь, Пип уловила в этом потоке свое имя. Если бы она могла в эту минуту ясно соображать, она вошла бы в кухню, сообщила бы, что ее наверху ждет парень и потому сейчас ей не до анкеты, и отправилась бы к себе. Но голод отбил ей соображение, да и секс из-за него отошел на второй план, превратился в абстракцию.

Наконец послышались шаги, скрипнул кухонный стул. Пип ринулась прочь из ванной, но зацепилась за что-то подолом халата. За гвоздь, торчавший из помоечной деревяшки. Пип едва увернулась от падающих досок, и тут у нее за спиной раздался голос Аннагрет:

– Пип! Пип, я тебя уже три дня ищу.

Пип обернулась – Аннагрет неумолимо приближалась к ней.

– Привет, да, извини, – забормотала она, торопливо поправляя доски. – Но сейчас я не могу. У меня там… Давай завтра?

– Нет, – улыбнулась Аннагрет. – Давай сейчас. Идем, идем, ты же обещала.

– Гм. – Пип никак не удавалось расставить приоритеты. На кухне, где расположились немцы, имелись также хлопья и молоко. Может быть, ничего страшного, если перед возвращением к Джейсону она слегка подкрепится? Может быть, кукурузные хлопья придадут ей энергии, сделают более отзывчивой, помогут достичь результата?

– Я сбегаю на секундочку наверх. На одну секундочку, ладно? И тут же вернусь, честное слово.

– Нет-нет, идем сейчас. Идем-идем. Несколько минут всего, десять минут. Увидишь, это интересно, это всего-навсего формальность. Идем. Мы тебя весь вечер ждали. Сейчас пойдем и сделаем это, ja?

Красавица Аннагрет манила ее на кухню. Пип понимала, чтó не нравится в немцах Дрейфусу, и вместе с тем просто подчиняться приказам было для нее облегчением. К тому же она уже пробыла внизу так долго, что малоприятно будет бежать наверх и просить Джейсона потерпеть еще, а в ее жизни и так было столько всего малоприятного, с чем не хотелось встречаться, что она завела привычку откладывать встречу как можно дольше, пусть даже отсрочка означала, что встреча в итоге окажется еще неприятнее.

– Дорогая Пип, – сказала Аннагрет, поглаживая волосы Пип (та сидела за кухонным столом, ела хлопья из большой миски и не особенно хотела, чтобы ее волосы кто-то трогал), – спасибо, что согласилась сделать это для меня.

– Только давай по-быстрому, хорошо?

– Да, сама увидишь. Это всего-навсего формальность. Ты очень похожа на меня в твоем возрасте, когда я искала цель в жизни.

Это Пип тоже не понравилось.

– Так, – сказала она. – Ты уж прости, что я об этом спрашиваю, но ваш Проект – случайно не культ?

– Культ? – расхохотался на другом конце стола Мартин, весь состоявший из щетины и арафатки. – Разве что культ личности.