Безграничное. Восточные и западные стратегии саморазвития человека - [69]

Но здесь, у основания спектра, у человека нет выбора. На каждом из предшествующих уровней психотерапия состояла в преодолении некоего грубого сопротивления путем укрепления более тонкого сопротивления. Однако на этом уровне более тонкого сопротивления нет. У человека больше нет альтернативы сопротивлению, ибо все, что он делает, это сопротивление. Он загнал сопротивление в самый конец спектра, и тут оно его сцапало.

И на то есть особая причина, о которой он начинает интуитивно догадываться. Его обособленное я кажется все время сопротивляющимся, потому что ощущение себя обособленным и ощущение сопротивления – это одно и то же. Ощущение себя обособленным есть не что иное, как ощущение отодвигания, сопротивления, сжатости, отстраненности, отворачивания, улавливания. Вы ощущаете все это, когда вы ощущаете себя.

В этом крылась причина того, что все, что человек пытался делать или не делать, было "неправильным", было просто очередным сопротивлением и очередным отодвиганием. Все, что он делал, было неправильным потому, что делал это он. Он сам и есть сопротивление, и поэтому не может прекратить сопротивление.

Тут мир действительно словно меркнет. Человек кажется сам себе ловушкой, рассчитанной на то, чтобы вечно ловить самое себя. Душа погружается во мрак ночи, а свет сознания, словно обращаясь вспять дабы озарить себя, исчезает бесследно. Кажется, что все пропало; и, в определенном смысле, так оно и есть. Тьма следует за тьмою, пустота ведет к пустоте, полночи нет конца. Но, как сказано об этом в "Дзэнрин",

В сумерки петух возвещает рассвет;

В полночь – яркое солнце.

По причинам, о которых далее будет сказано, именно в этой точке, где все кажется неправильным, все вдруг становится правильным. Когда человек на самом деле видит, что каждое его движение есть отодвижением, сопротивлением, чары этого сопротивления рассеиваются. Когда он видит сопротивление в каждом своем движении, он совершенно непроизвольно отказывается от всякого сопротивления. И этот отказ от сопротивления есть открытием сознания единения, осуществлением без-граничного сознавания. Человек словно пробуждается от долгого запутанного сна, чтобы убедиться в том, что знал всегда: в качестве обособленного "я" он не существует. Его подлинное Я, которое есть Все, никогда не рождалось и никогда не умрет. Есть лишь Сознание как Таковое, абсолютное и всепроникающее, являющее себя посредством и в качестве всех условий существования, исток и таковость всего возникающего в каждый момент, безусловно первичное по отношению к этому миру, но не отличное от него. Все вещи – лишь рябь на этом озере; все возникающее есть движение единого.

Мы уже видели, что особые условия духовной практики обнаруживают человеку все формы его сопротивления, одновременно истощая их и сводя на нет. Иными словами, эти условия показывают нам, как мы прыгаем по волнам, и в конце концов лишают нас такой возможности. Поворотным пунктом служит осознание того, что все действия индивида есть не что иное, как прыжки с волны на волну, сопротивление, движение от волны настоящего в поисках более настоящей, более влажной волны. Это решающий поворотный пункт духовной практики человека, называет ли он ее таковой или нет.

Ибо пока он не увидит, что все, абсолютно все, что он делает, – это сопротивление, то будет и далее тайно отодвигаться, что-то искать, что-то улавливать скрытое и тонкое, полностью блокируя тем самым возможность постижения. Он будет отодвигаться, не сознавая, что отодвигается. Если он не видит, что все, что он делает, – это сопротивление, то будет и далее считать возможным что-то сделать для достижения сознания единения. Пока он не увидит, что все его действия есть не что иное, как отодвигание, то будет просто продолжать отодвигаться. Он будет думать, что у него есть выбор, альтернатива, возможность что-то сделать, найти какой-то выход из положения. И поэтому будет продолжать делать движения – движения от настоящего, – воздвигая тем самым преграду сознанию единения там, где ее прежде не было. Он не может "обрести" сознание единения, потому что хочет его обрести.

Но в тот самый момент, когда он видит, что все, что он делает, – это сопротивление, отворачивание и отодвигание, у него не остается иного выбора, кроме как сдаться. Однако он не может ни попытаться сделать это, ни попытаться не пытаться! Как мы видели, подобные попытки ничего не дают, ибо представляют собой не более чем очередное "движение от". Это случается само собой, непроизвольно, когда он видит, что все, что бы он ни пытался (или не пытался) делать, ничего не даст; это случается само собой, так как единство уже есть, есть всегда. Само видение сопротивления есть растворением последнего и постижением исходного единства.

Как только это первичное сопротивление начинает растворяться, вместе с ним растворяется и обособленное "я". Ибо дело обстоит не так, что вы, с одной стороны, видите, как вы же отодвигаетесь, с другой. Действительно, это может начинаться подобным образом, когда вы, в качестве обособленного "я", рассматриваете сопротивление как некую свою деятельность. Но поскольку вы начинаете видеть, что все, что вы делаете, представляет собой сопротивление, вы начинаете понимать, что даже ваше ощущение себя обособленным "внутренним я" также есть не что иное, как сопротивление. Когда вы ощущаете себя, то все, что вы чувствуете, – это едва различимое внутреннее напряжение, сокращение, отодвигание. Ощущение себя и ощущение отодвигания – это одно и то же. Но когда это становится очевидным, не остается двух разных ощущений, не остается больше переживающего, с одной стороны, и переживания, с другой; остается одно-единственное всепроникающее ощущение, – ощущение сопротивления. Вы не ощущаете этого сопротивления, вы и есть это ощущение сопротивления. Ощущение себя сливается с ощущением сопротивления, и оба растворяются.