Бездорожье - [3]
>25С.Ю.Витте. "Воспоминания", изд. 1923 г., стр.293-294.
Заметьте, это тогда, при Столыпине начали казнить "по усмотрению администрации", убийства были введены в ранг государственной политики и стали чем-то само собой разумеющимся, без чего нельзя обойтись. "Ужаснее же всего в этом то, что все эти бесчеловечные насилия и убийства, кроме того прямого зла, которое они причиняют жертвам насилий и их семьям, причиняют еще большее величайшее зло всему народу, разнося быстро распространяющееся, как пожар по сухой соломе, развращение всех сословий русского народа", — писал Лев Толстой>26.
>26Там же, стр. 445.
Война 1914 года вызвала еще большее ожесточение. "По исчислению немцев, — писал В.Шульгин, — Россия на сегодняшний день потеряла 8 млн. убитыми, ранеными и пленными — этой ценой мы вывели из строя 4 млн. противника. Этот ужасный счет... показывает, как щедро расходуется русское пушечное мясо. Один этот счет — приговор правительству. Приговор в настоящем и прошлом. Приговор надо всеми...">27
>27В. В. Шульгин, "Дни. 1920", М., 1989, стр. 123.
Общество мало сопротивлялось насилию и жестокости. Точнее, сопротивлялись только его лучшие представители. Что же до народной массы, то она уже готова была к восприятию "новой морали..." Та самая "космоцентрическая цивилизация", о которой пишет И.Шафаревич, воспитала человека-винтика, это согласно ее устоям "все честолюбие частных лиц ограничивалось стремлением: быть правильным выражением духа общества">28.
>28И. К .Киреевский, "Критика и эстетика", М., 1979, стр. 285-286.
А дух общества основывался на святыне самодержавной власти, на принципе: "Нет власти, аще от Бога".
Этот принцип остался незыблемым и после того, как императора сменил генсек. Дух общества не оставил места религии, на ее место пришла новая нравственность, оценивающая каждый человеческий поступок не с точки зрения его внутренней сущности и гуманистической морали, а только в плане его служения продиктованным извне политическим целям. Самую коллективизацию нельзя рассматривать как процесс, санкционированный только сверху — внутри деревни тоже происходила жестокая борьба, о которой писали М.Шолохов, Ф.Абрамов, Ф.Панферов, но о ней мы почему-то начисто забыли. Этой борьбой руководили не только Сталин и Эпштейн-Яковлев. Ею руководили зависть и ненависть к работящим, зажиточным мужикам, и они, к сожалению, так сильны, что и сейчас мешают развитию аренды. Вот что об этом пишет известный американский экономист, лауреат Нобелевской премии, русский по происхождению, В.Леонтьев: "Некоторые крестьяне покидают свои колхозы в надежде добиться преуспевания, выращивая и продавая скудную сельскохозяйственную продукцию на свой страх и риск. Их успехи оживляют старую неприязнь и зависть к богатым независимым хозяйствам, которой воспользовался Сталин во время насильственной коллективизации 60 лет назад. Завистливые соседи сожгли немало преуспевающих индивидуальных ферм".
Евангельская заповедь "Возлюби ближнего своего, как самого себя" в новом обществе не могла иметь универсального смысла: одни "ближние" становились предметом зависти, другие воспринимались как потенциальные враги. А "если враг не сдается, его уничтожают..." Милосердие отступало под натиском жестокости, заполнявшей человеческие души. Можно перечислять и другие причины, объясняя причины поведения народных масс в двадцатые-тридцатые, но представляется, что достаточно и этих.
Изложенный И. Шафаревичем взгляд на условия нынешнего существования общечеловеческой цивилизации не является чем-то принципиально новым. Почти два десятилетия назад американский математик профессор Медоуз представил "Римскому клубу" доклад "Пределы роста", в котором шла речь о необходимых пределах технического и экономического развития, о неизбежном сокращении уже в ближайшее время таких важнейших показателей, как объем промышленного производства, использование природных ресурсов, увеличение численности населения. Как известно, наиболее мрачные прогнозы Медоуза не оправдались — человечество сумело изыскать экономические и технические возможности для дальнейшего улучшения экологической и социальной ситуации. Конечно, многие современные проблемы носят глобальный характер и в значительной мере не потеряли остроты, однако мнение Игоря Шафаревича по данному вопросу, на первый взгляд не слишком отличающееся от пессимистических высказываний ряда ученых, смущает полным отрывом от реальности происходящих в мире событий и удивляет субъективностью их оценки. "Тот вариант развития, — пишет Шафаревич, — который все яснее проявляется в последние полтора-два века, явно носит болезненный характер. Несмотря на свои колоссальные достижения в некоторых конкретных областях (например, почти полное уничтожение детской смертности, увеличение продолжительности жизни), этот вариант в целом утопичен. Как и сталинская командная система, западная технологическая цивилизация избрала техноцентрическую идеологию в противоположность космоцентрической".
Но разве не ясно, что "конкретные области" — это синтетические показатели, вбирающие в себя разнообразные достижения в самых различных отраслях социальной жизни. Они характеризуют жизненный уровень народа в целом, поэтому, признав "колоссальные достижения" именно в данной "конкретной области", И.Шафаревич тем самым признает преимущество всей совокупности материальных условий "техноцентрической системы".
Вопреки дифирамбам французских энциклопедистов, а также мнению многих деятелей науки и культуры, живших в разные времена и считающих человека венцом творения, homo sapiens сам по себе не является идеальным и, к сожалению, все больше отдаляется от библейских стандартов. В наше время охваченные страстью потребительства люди далеко не всегда сознают, что творят. Ведь и современный кризис, как известно, стал следствием циничного прагматизма, а точнее, превысившей все пределы элементарной человеческой жадности руководителей банковских корпораций, которые в погоне за прибылью безответственно предоставили кредиты неспособным к их оплате потребителям.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Джон Мейнард Кейнс, (англ. John Maynard Keynes, 1st Baron Keynes; 5 июня 1883 года, Кембридж — 21 апреля 1946 года, поместье Тилтон, графство Сассекс) — английский экономист, основатель кейнсианского направления в экономической теории.Возникшее под влиянием идей Джона Мейнарда Кейнса экономическое течение впоследствии получило название кейнсианство. Считается одним из основателей макроэкономики как самостоятельной науки.Кроме того, Кейнс создал оригинальную теорию вероятностей, не связанную с аксиоматикой Лапласа, фон Мизеса или Колмогорова, основанную на предположении, что вероятность является логическим, а не числовым отношением.
Эссе. Опубликовано: Игорь МАРКОВ (Игорь Росоховатский). Е-существа против людей? Газ. «Зеркало недели» (Киев) от 21.11.1998.
Возможна ли революция в современном мире как нечто большее, чем те «театральные» события, которые СМИ – в отсутствие «большой политики» – приучили нас считать «революциями»? Сегодня не только правые, но и многие левые теоретики дают отрицательный ответ на этот вопрос. Эта книга посвящена анализу «тезиса о конце революции». Критика этого тезиса и обосновывающих его аргументов не преследует цель доказать обратное, то есть возможность, не говоря уже о необходимости, революции. Наша цель – открыть путь той теории революции, которая освобождает последнюю от понятия прогресса и вместе с тем показывает ее как парадигмально современное явление, воздавая должное контингентному, событийному и освободительному характеру революции.
«Лебенсборн», что в переводе с немецкого означает «Источник жизни», относится к числу самых загадочных организаций, существовавших в Третьем рейхе. Созданный одновременно с «Наследием предков» он был предназначен для «улучшения человеческой породы». До сих пор «Лебенсборн» окутан множеством мифов и легенд. Кто-то полагает, что там проводились расовые эксперименты по селекции человеческого вида. Кто-то придерживается версии о том, что это был не «инкубатор арийцев», а просто закрытый эсэсовский бордель. Некоторые считают «Лебенсборн» всего лишь благотворительной организацией.
Память о преступлениях, в которых виноваты не внешние силы, а твое собственное государство, вовсе не случайно принято именовать «трудным прошлым». Признавать собственную ответственность, не перекладывая ее на внешних или внутренних врагов, время и обстоятельства, — невероятно трудно и психологически, и политически, и юридически. Только на первый взгляд кажется, что примеров такого добровольного переосмысления много, а Россия — единственная в своем роде страна, которая никак не может справиться со своим прошлым.
В основе этой книги лежит машинописный текст, подготовленный историком-эмигрантом Игорем Ольгердовичем Глазенапом (1915–1996), писавшим также под фамилией Ланин – предков по материнской линии. После его смерти рукопись была передана руководителю издательства "Русская идея" архиепископом Брюссельским и Западноевропейским Серафимом (Дулговым, 1923–2003). Ныне оба этих достойных представителя русского зарубежья, славно потрудившиеся на благо России, ушли в мiр иной, завещав продолжение своих усилий соотечественникам на родине.
Рушится однополярный «Pax Americana», основанный на гегемонии США, которые так и не смогли обеспечить стабильность и безопасность на Земле. Планета на пороге радикального пересмотра принципов глобального мироустройства. В борьбе за будущее схлестнулись не на жизнь, а на смерть великие державы Запада и Востока, финансовый олигархат, глобальные теневые структуры и военные блоки.В войнах нового типа фронты пролегли не по обрывистым берегам рек и не по укрепрайонам, а по культурно-цивилизационным разломам.