Бездна - [21]
– Нет, – ответил он коротко.
– А жена? – это Штауб.
– Да.– И она тоже не верит в Бога?
– Я не говорил, что я не верю. У каждого свой Бог.
Это было слишком для Штауб. Ее голова вновь дернулась.
– Вы же только что… Все слышали!
– Сергей Иванович, вы нас путаете, – Проскурякова пришла в себя и жаждала крови. – Сначала одно говорите, потом – другое.
Он усмехнулся:
– Если я не верю в то, что Иисус был сыном Божьим и воскрес, если не крещусь, не пощусь и не крашу яйца, это не значит, что я не верю в Бога.
– Сергей Иванович, вы кощунствуете, – раздался откуда-то слева писклявый голос.
Неестественно выпрямившись – словно у нее был столбняк – там сидела Зоя Ивановна, учительница французского. Выражение удивления и испуга присутствовало на ее ангелоподобном взволнованном личике. Зоя Ивановна, сорокачетырехлетняя женщина, казалось, в любую секунду была готова расплакаться, и не нужно было иметь воображение Достоевского, чтобы представить, как она закатывает мужу истерики, – в то время как смеялась она редко. Неблагодарные отроки прозвали ее «Мадам не дам», что соответствовало действительности.
– Зоя Ивановна, а известно ли вам, что такое кощунство? – спросил он, едва взглянув в ее сторону.
– Я преподаю французский, но русский язык тоже знаю. – Она обиделась и поджала губки.
– Сергей Иванович, здесь, между прочим, все умные. – Проскурякова вошла в раж.
Она среди умных первая. Хотя, судя по ее голосу, она не уверена, что знает точный смысл слова «кощунство».
Если бы он не был ее врагом, то сегодня стал бы. Отныне она будет подпитывать свои чувства к нему воспоминаниями об этой стычке в учительской и ждать удобного случая, чтобы вонзить ему в спину нож, который у нее всегда с собой. Аккуратней, мадам, не порежьтесь. Постарели вы, кстати, раньше времени, не находите? Это из-за характера. Взглянуть бы на вас лет через десять. Психологи знают, что особенности личности видны во внешности, и наоборот. Анна Эдуардовна в этом плане чудесный образчик. Интересно, какие эмоции вызывает у нее собственное отражение в зеркале? Не старуха-процентщица перед ней, не египетская мумия в огромных очках, а умная женщина, которая не может сказать о себе ничего плохого. Иначе невозможно было бы ей жить со знанием о том, кто она на самом деле. Природа-матушка не хочет, чтобы ее творение расходовало чересчур много сил на самокритику. Зачем? Это мешает и отвлекает от главного – от борьбы не на жизнь, а на смерть.
Дискуссия продолжилась бы, но в этот момент в учительскую вошел Михаил Борисович Казаков, директор школы.
Он лев. Широкие плечи, благородная голова, густые седые волосы, спускающиеся сзади на ворот костюма. Он общается по-товарищески просто, не давит, но в нем чувствуется сила, за которой идут. Посмотрит на тебя пронзительными серыми глазами из-под кустистых седых бровей, в самую суть заглянет, которую, может быть, прячешь, и что-нибудь скажет тебе по-отечески ласково или пожурит, если заслуживаешь. Кажется, многие здешние женщины тайно в него влюблены. Не удивительно. Ему почти шестьдесят, а сколько в нем энергии, мужественности, стати. Он не сдается годам. Со временем у всех становится больше морщин и болячек, но если одни брюзжат, и из них сыпется, то другие стареют красиво и радуются жизни как в молодости. Михаил Борисович из последних.
Он вошел, и в учительской сразу притихли.
Проскурякова, приготовившаяся что-то сказать, лишь выразительно глянула на врага. Зоя Ивановна села еще прямей. Анна Эдуардовна подняла подбородок и посмотрела на Казакова из-за стекол очков.
Он был погружен в себя. Окинув всех рассеянным взглядом, он подошел к столу и сел на его край.
– Дамы и господа, холодная вода появится в лучшем случае вечером. Авария. На сегодня уроки окончены. Если кто-то потерпит, получит орден. – С какой-то вымученной улыбкой он прибавил: – Шутка.
– Михаил Борисович, это издевательство! Только на прошлой неделе отключали! – Анна Эдуардовна возмущенно тряслась. – Мы и так отстаем от графика! Не успеваем пройти материал!
– Анна Эдуардовна, если бы от меня зависели вопросы водоснабжения, я бы конечно сделал все возможное, чтобы не срывать учебный план, но – увы.
– Надо жаловаться! – Анна Эдуардовна не успокаивалась. – В мэрию!
Он не слушал ее.
– У Максима Глухих вчера убили отца, – сказал он в пространство.
Вдруг стало слышно, как гудят люминесцентные лампы.
Почему, кстати, они включены? За окном день.
Между тем все глаза были устремлены на директора.
– Его застрелили в подъезде вместе с охранником. – Михаил Борисович был вынужден сказать еще несколько слов.
– Из-за бизнеса? – спросил кто-то.
– Не знаю.
– Это ужасно! – пролепетала Зоя Ивановна, и ее глаза увлажнились. – Чтоб у них руки отсохли!
– Это вряд ли.
Он посмотрел в окно.
– Звонила мама Максима, – сказал он. – Попросила отпустить его на несколько дней. Так что не теряйте его, пусть побудет недельку дома. Не до учебы ему сейчас. – Он смотрел на Тамару Степановну Луценко, классного руководителя «8» – го «В», где учился Максим.
– Хорошо, Михаил Борисович. Его сегодня не было, я уж подумала – болеет, хотела звонить домой. Ох, горе-то какое! – Тамара Степановна покачала седой головой.
В юности он мечтал стать рок-музыкантом. Презирая мещанство, он хотел быть свободным и плыть против течения.Сейчас он богат, он владелец крупной компании. Он редко берет в руки гитару и редко мечтает. Его брак разваливается без любви. Его компаньон – человек без моральных принципов.Вот-вот вспыхнет война. Может пролиться кровь.Пришло время сделать свой выбор. Главный выбор.Пришло время решить, кем быть.
В литературной культуре, недостаточно знающей собственное прошлое, переполненной банальными и затертыми представлениями, чрезмерно увлеченной неосмысленным настоящим, отважная оригинальность Давенпорта, его эрудиция и историческое воображение неизменно поражают и вдохновляют. Washington Post Рассказы Давенпорта, полные интеллектуальных и эротичных, скрытых и явных поворотов, блистают, точно солнце в ветреный безоблачный день. New York Times Он проклинает прогресс и защищает пользу вечного возвращения со страстью, напоминающей Борхеса… Экзотично, эротично, потрясающе! Los Angeles Times Деликатесы Давенпорта — изысканные, элегантные, нежные — редчайшего типа: это произведения, не имеющие никаких аналогов. Village Voice.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.