Безбашенный всадник - [20]

– Чур меня, чур! – воскликнул Юрич. – Походил я уже в женатых – и будя!

– Да он ей там все холодильное оборудование еще советского выпуска наладил так, что оно работает как часы, вот она его и привечает – руки-то у мужика золотые! – объяснил своим городским коллегам участковый.

– Ну, тогда, может, угостил кто-нибудь или расплатился с тобой какой-то дрянью? – предположил первый милиционер.

– Никогда в жизни! – авторитетно заявил Афонин. – У нас Юрича все берегут как зеницу ока! На дачах-то у людей что стоит? Старье всякое, которое то и дело ломается! А он у нас на все руки мастер! Вот и чинит людям! Не будь его, пропадем же! Так что вы на наших поселковых не грешите! – решительно заключил он. – Они ему какую-нибудь дрянь не дадут!

– Ну, тогда я уже не знаю, что и... – начал было сидевший с самого края милиционер, поставленный наблюдать за окрестностями, чтобы он смог вовремя заметить что-нибудь неладное или долгожданных, но таинственных обитателей ненормальной комнаты, и вдруг дурным голосом заорал: – Мать честная!

Мы удивленно посмотрели на него, а он только тыкал рукой в сторону и не в силах был произнести больше ни слова. Мы вскочили, вылетели из своей засады наружу и дружно посмотрели туда же. Результат был аналогичный – мы тоже онемели! Да и кто бы смог остаться спокойным, явственно увидев в ярком свете полной и полностью вышедшей из-за туч луны в отдалении на пригорке белого всадника без головы на белом же коне, а рядом с ним стояла в белом балахоне с капюшоном и с косой на плече самая настоящая, знакомая нам всем с детства по сказкам и фильмам Смерть. Мы тоже не остались незамеченными, причем эта инфернальная парочка была явно недовольна нашим появлением. Слов на таком расстоянии мы расслышать, конечно, не могли, но понятные во всем мире жесты вроде вытянутого среднего пальца или согнутой в локте руки говорили сами за себя, причем всадник, даром что без головы, но руками действовал совершенно свободно.

Когда первый шок прошел, милиционеры бросились к своему припрятанному в тени «уазику» и, чтобы успеть схватить эти привидения, рванули с места так, что бедные покрышки только взвизгнули. Решив сократить путь, они поехали по непонятно кем, когда и зачем проделанному между двумя огромными кучами хлама узкому проезду, но не успели они продвинуться и на пятьдесят метров, как остановились, и милиционеры высыпали из машины, словно горох из порвавшегося мешка. Заинтересовавшись, мы бросились к ним, чтобы узнать, в чем дело. И узнали! Как потом оказалось, не иначе как эти привидения, желая обезопасить свое жилище, положили поперек дороги и присыпали землицей, пылью и мелким мусором утыканную гвоздями доску. Неведомым науке способом оказались пробитыми все четыре покрышки, и теперь милиционеры, почесывая затылки, изъяснялись друг с другом на таком языке, который категорически запрещен Уголовным кодексом Российской Федерации к употреблению в местах общего пользования. Самым ужасающим в этой истории было то, что луна снова спряталась в тучах, и в этой враждебной темноте отчетливо раздались леденящий душу зловещий нечеловеческий смех и удаляющийся цокот копыт.

– Ну вот! Я же вам говорил, а вы мне не верили! Смеялись надо мной! – укоризненно сказал Юрич. – А теперь вот сами все видели!

– Извини! – тихо сказал участковый и перекрестился.

И мы все дружно перекрестились вслед за ним.

Глава 11

Маша. Поздний вечер воскресенья

Все время после ухода мужа я, одевшись потеплее, просидела в саду, где ждала его, почти что молясь о том, чтобы с ним ничего не случилось, и одновременно проклиная за его идиотскую тягу к приключениям. Главное же, что мучило меня больше всего, было то, что я так и не поняла, куда и зачем он пошел с Афониным, которому я клятвенно пообещала припомнить его сегодняшние надо мной издевательства, но тут же подумала, что он первым бросился на помощь Сашке, да и за меня, пусть и совершенно напрасно, но заступился, выстрелив в Камаля, и мне стало стыдно. Вот так я и сидела, разрываясь между чувством благодарности и злостью. Наконец я услышала скрип калитки, и во двор вошел Сашка.

– Слава тебе, господи! Живой! – воскликнула я.

Я вскочила, собираясь броситься к нему, но ноги меня не держали, и я рухнула обратно.

– Бедная ты моя, бедная! – таким тоном, каким обычно говорят с детьми, сказал он, подходя ко мне.

Сашка поднял меня на руки, сел на стул, а меня усадил к себе на колени.

– Что же за муж тебе такой неугомонный достался, что никак ему на месте не сидится? – продолжил он, обнимая меня и укачивая, как ребенка. – Эдак ты его скоро бросишь! Ну, сколько же можно его фокусы терпеть!

– Не дождешься! – притворилась я сердитой, но он это понял и тихонько рассмеялся, а я потребовала: – Расскажи лучше, где ты был?

Сашка начал рассказывать, и с его слов выходило, что сегодняшнее приключение было совсем не страшным, а скорее веселым.

– Представляешь, это действительно был Всадник без головы и самая натуральная Смерть, даже с косой! – закончил он. – Они оттуда бодро драпанули, а менты остались там со своим драндулетом разбираться. Ну, а мы с Афониным и Юричем домой вернулись.