Без ума от графа - [17]

Несмотря на неприязнь к гостиницам, Гриффин не счел нужным поднимать всю прислугу на уши и решил, что вполне можно провести две ночи в одной из лондонских гостиниц. Неужели для того, чтобы упаковать свои вещи, Розамунде не хватит двух дней?

Сняв номер в «У Лиммера», Гриффин сразу отправился в дом Монфора, не забыв прихватить с собой брачную лицензию, которой предусмотрительно снабдил его Девер.

Хотя лицензия жгла ему руки, он был полон решимости покончить как можно скорее с затянувшейся помолвкой, раз и навсегда.

Впрочем, иногда его одолевали сомнения: может быть, дело окажется не столь простым. Для начала следовало преодолеть редуты мужской половины семьи Уэструдер.

Разумеется, Гриффин помнил герцога Монфора, тот навещал его в Пендон-Плейс три года назад. Двое других, несомненно, были его родственниками. Их объединял общий для Уэструдеров налет надменности, который они, по-видимому, приобретали еще в колыбели. Все трое отличались друг от друга цветом волос, телосложением и статью, но их роднили высокие острые скулы и прямой римский нос с небольшой горбинкой.

– Где она? – Гриффин повторил свой вопрос, ничуть не обескураженный не слишком гостеприимным приемом и холодной надменностью.

– Она не здесь, – тряся рукой, ответил хлыщ, нанесший ему неожиданный удар.

Гриффин надеялся, что тому так же больно, как и ему самому. Хотя это было маловероятно: челюсть не рука.

– Присаживайтесь. – Монфор любезно указал на кресло возле камина.

Гриффин покачал головой.

– У меня нет времени для пустых разговоров, ваша светлость. Скажите мне, где она, чтобы мы могли пожениться и покончить с этим делом раз и навсегда.

– Сэр, не кажется ли вам несколько странным столь внезапный интерес к моей сестре? – язвительно спросил другой, не столь щеголеватый, зато явно желчный джентльмен. Должно быть, это был Ксавье, лорд Стейн, брат Розамунды.

Разница в цвете волос могла ввести в заблуждение, но, приглядевшись, легко можно было заметить общие черты.

У всех Уэструдеров были синие глаза. Правда волосы у брата Розамунды чернели как вороново крыло, а локоны Розамунды отливали чистым золотом словно новенькая гинея. Кроме того, глаза Розамунды не омрачала тень цинизма, придававшая взгляду ее брата утомленно-разочарованный вид.

– Вы, по всей видимости, ее брат, – обратился Гриффин к Стейну. – В таком случае вы сможете воззвать к ее благоразумию.

– Поверьте мне, вы вряд ли захотели бы этого. – Стейн не скрывал своего презрения. – Не думаю, что наши понятия о благоразумии совпадают.

– Присаживайтесь, – снова предложил Монфор и махнул рукой на полку, где стояли графины с напитками. – Позвольте вам налить что-нибудь. Нам надо многое обсудить.

– Я не хочу ни сидеть, ни пить, сэр, – ответил Гриффин тоном, в котором чувствовалась напряженность. – Я приехал за своей невестой.

Черт, челюсть болела очень сильно. Этот фатоватый юнец, кузен Розамунды, обладал хорошим ударом справа. Гриффин раньше часто выходил на ринг, но такого удара не видел ни у кого.

Монфор развел руками:

– К сожалению, леди Розамунды здесь нет.

– Она в моем доме на Беркли-сквер, – вмешался Стейн, искоса посматривая на Монфора. – Навещает нашу мать.

Слова звучали вполне дружелюбно, но, несмотря на это, от наблюдательного Гриффина не ускользнула скрытая злоба в его насмешливом взгляде. Прожив столько лет со своим коварным и злобным дедом, он научился отличать искренность от притворства, за которым обычно скрывалась ловушка.

Но какой бы подвох ни затевал Стейн, Гриффин должен был встретиться с Розамундой. Поклонившись ее брату, он произнес:

– Благодарю вас. Теперь я знаю, где ее найти.

От ужаса у Лидгейта отвисла челюсть.

– В таком виде наносить визит маркизе? Мой друг, так не принято.

– Но я не наношу визит, – возразил Гриффин, – а просто хочу заявить о своих правах моей невесте.

Кивнув на прощание, он резко повернулся и вышел из зала.

По пути в мраморный вестибюль он услышал совсем рядом чей-то шепот:

– Лорд Трегарт! Сюда!

Он увидел, как из двери, расположенной справа, ему машет рукой леди Сесили Уэструдер. Сперва он хотел пройти мимо, проигнорировав призыв девушки, но вспомнив, с какой симпатий относилась к ней его будущая жена, решил подойти и узнать, в чем дело. А вдруг Сесили собиралась сообщить ему что-нибудь полезное.

Пока он раздумывал, на подвижном лице Сесили проскользнул целый ряд непередаваемых выражений. Она опять отчаянно зажестикулировала.

– Ну скорей!

Быстро оглянувшись – не видит ли их кто-нибудь, – Гриффин выполнил просьбу.

Схватив его за руку, она потащила его куда-то внутрь. Гриффин растерялся, однако послушно последовал за своей спутницей. Они оказались в небольшой гардеробной.

– Неужели вы наконец-то соизволили приехать к нам в гости? – с откровенной насмешливостью спросила Сесили, подбоченившись.

В ответ Гриффин не менее иронично произнес:

– А разве вас это касается?

– Все, что касается Розамунды, касается и меня, тем более если речь идет о ее счастье. А вам, по-моему, следовало бы очень и очень постараться.

– Постараться? Мне?

– Именно вам! Чтобы загладить свою вину за неслыханную грубость. – Не в силах сдержать возмущение, Сесили вскинула руки вверх, потрясая ими. – Розамунда – это самая ценная награда на ярмарке невест. Она потрясающе красива, но не это главное, главное в ней другое. Хотя никто из вас, мужчин, какие же вы все-таки идиоты, не заметил, что у нее золотое сердце, что она самая лучшая девушка во всей Англии.