Без тормозов - [3]
Девушка обернулась, притянула вихрастую голову Виктора к себе и прижалась горячими губами к его губам.
— Жаль, что мы с тобой по разные стороны баррикад, милый, — игриво заметила она, прекратив наконец поцелуй и тряхнув распущенными локонами. Громов разочарованно засопел — прерывать такое приятное занятие ему явно не хотелось. Не выпуская стройного тела из объятий, он принялся щекотать кончиком своего носа ее щеку, старательно намекая на продолжение.
— Ну и что с того? Что это меняет? Я ведь люблю тебя…
— И я тебя. — Девушка слегка отстранилась, чтобы посмотреть в его глаза. — Но в этом-то и вся сложность! Мне ведь тебя убить придется!
Парень лукаво усмехнулся:
— Настанет час — убьешь. А пока у нас с тобой есть куча времени, и все вечера и ночи мы можем проводить вместе. Это ведь здорово! Не то что дома, в Серпухове.
В ответ Алена согласно кивнула и прижалась к его груди.
— Ты не замерзла часом? — поинтересовался Громов. — А то с воды холодом потянуло, еще простудишься. Кто же тогда меня укокошит? Я, кстати, одеяльце с собой прихватил. Там, в коляске. — Он кивнул на темнеющий неподалеку силуэт мотоцикла.
— Не надо, — отозвалась девушка. — Мне с тобой тепло…
Неожиданно на дорогу выкатился еще один танк. Скошенная набок фара бледным конусом света зацепила берег и куст, возле которого был оставлен байк. Остановившись, «Пантера» развернула тяжелую башню в сторону реки. Прожектор выхватил из темноты влюбленных, заставив щуриться и недовольно прикрывать ладошками глаза. Ствол семидесятипятимиллиметровой пушки плавно качнулся и опустился вниз, уставясь смертоносным жерлом прямо на молодых людей. Из люка показалась голова в шлемофоне.
— Хенде хох! — пронесся эхом над водой голос, усиленный громкоговорителем.
— Нихт шиссен! — Громов с деланым испугом поднял обе руки вверх. — Гитлер капут!
— Завтра с утра всем байкерам собраться в гетто на расстрел! Ферштейн? И не опаздывать, а то накажу, — закончил свою речь танкист, скрылся в башне и с грохотом и лязгом укатил прочь.
Аленушка недовольно сморщила симпатичный носик:
— И здесь нашел, фашист проклятый! Всю романтику испортил.
— Это точно! — грустно рассмеялся Виктор, понимая, что свидание на этом придется закончить. — Ну что ж. Поздно уже. Надо двигать в лагерь, а то утром глаз не продерем…
— Угу, — покорно вздохнула девушка и поплелась вслед за Громовым к мотоциклу.
Глава 3
Измученная колесами и погодой улица Комсомольская, на которой уже с трудом угадывался слой асфальта, сразу за последними домами поселка автоматически превращалась в дорогу областного значения. Хотя на качестве ее это совершенно не отражалось. Петляя меж песчаных холмов и оврагов, она вела к райцентру, пролегая всего в нескольких сотнях метров от Волги, вернее, от Волгоградского водохранилища, что раскинулось от города с одноименным названием до известного по народным песням Саратова. Место столь чудесного превращения трассы было обозначено покосившимся указателем, на котором каждый въезжающий, если его это интересовало, мог прочитать название населенного пункта. И соответственно снизить скорость до шестидесяти километров в час. Теоретически. А практически — продолжать нащупывать шинами остатки твердого покрытия и молиться всем дорожным богам, чтобы пощадили подвеску.
Дома по нечетной стороне улицы начинались одиноко торчавшим одноэтажным строением, на фасаде которого красовалась выгоревшая табличка: «Магазин. Керосин». Шифер его крыши позеленел от старости, на красных кирпичных стенах с трудом можно было отыскать следы штукатурных работ, а за ветхим забором, украшенным метровыми нецензурными словами, простирался поросший бурьяном пустырь. Торговая точка переживала, судя по всему, не самые лучшие времена — немногочисленные жители окраины предпочитали отовариваться либо в городе, куда с завидной регулярностью совершали рейды, либо в паре частных магазинчиков, расположенных ближе к центру Никитова Гая. А здесь, под вывеской, на потрескавшихся цементных ступеньках чаще собирались местные алкоголики, которым особые изыски для дела были не нужны, а имевшийся ассортимент — дешевая водка и консервы — их вполне устраивал.
Непреодолимый зов «зеленого змия» сегодня уже успел собрать традиционную тройку из не особенно опрятных мужиков, которые расселись на вросших в землю бревнах под окнами сельпо и принялись громко дискутировать насчет того, нужно ли тратить деньги на закуску, и если нет, то где «срубить» десятку еще на один «пузырь». Их ленивый галдеж долетал до противоположной стороны улицы, где располагалось самое известное у здешних автолюбителей место — ремонтная мастерская Петровича.
Среди окраинных домиков, спрятавшихся за разномастными заборами палисадников, жилище Виталия Петровича Пальцева выделялось существенно. Вместо поросшей жухлой травой обочины к нему вел укатанный до каменной твердости подъезд, непосредственно перед сдвоенными воротами расширявшийся до приличных размеров площадки, посыпанной гравием с темными пятнами пролитого машинного масла и тормозной жидкости. На ней без труда мог развернуться грузовик, не отягощенный прицепом. Видно было, что это пространство отнюдь не пустует, и попытки вездесущих сорняков пробиться сквозь слой щебенки пресекаются не только резиной колес, но и заботливой рукой хозяина, на всю округу славившегося своей аккуратностью и потрясающей работоспособностью.
Если ты не знаешь, что такое настоящая любовь, ради которой человек не раздумывая идет на самый отчаянный шаг, – не читай эту книгу. Если ты боишься запредельных скоростей, когда ветер хлещет по лицу, и оглушает рев мотоциклетного мотора, и когда земля расстилается перед тобой зеленым ковром, и весь мир принадлежит только тебе, – не надо, не читай. Если ты полагаешь, что КаZантип – это мыс на севере Крыма, и ничто иное, – не читай.Помни лишь об одном: КаZантип – это волшебная планета, пятое время года, совокупление дня и ночи, танец воды, огня и воздуха; он всегда распахнет перед тобой свои двери…
Я бежала так далеко: от прошлого, от самой себя, от мужа. Бежала, потому что не умею бороться, не умею быть сильной. Теперь я – другой человек, с чужим именем и чужой историей, но мое личное прошлое, что я пытаюсь забыть и от которого хочу надежно спрятаться, нашло меня даже здесь, вдали от дома. Придется учиться быть сильной, ведь защитить меня некому. Или есть? Содержит нецензурную брань.
Рождение близнецов – счастье! Ну, это как посмотреть… Два голодных рта семейный бюджет не выдержит. Бабушка сказала решать вопрос радикально: один младенец остается, второго сдаем в детдом. И кому из детей повезло больше? Увы, не девочке, оставшейся под материнской грудью. Бабуля – ведьма, папа – бандит, мама – затравленное безропотное существо. Как жить, если ты никому не нужна? И вдруг нежданный подарок – брат, родная душа, половинка сердца. Теперь все наладится, вместе с любой бедой справиться можно! Разберемся, кто подбрасывает оскорбительные, грязные письма, натравливает цепных собак, преследует, пугает по ночам и… убивает.
Джемма. Впервые я увидела Калеба, когда мне было двенадцать. Во мне тут же вспыхнула детская влюбленность, которая с годами переросла в юношескую. «Разве может детская любовь длиться несколько лет?» – спросите вы. «Может!» – с уверенностью отвечу я и докажу вам это своим примером. Калеб. Я не должен был влюбляться в младшую сестренку своего лучшего друга. Она была под запретом. Господи, да она была ребенком, когда я впервые ее встретил! Но девочка выросла и превратилась в прекрасную девушку, занявшую все мои мысли и сны.
Фрида получает необычное наследство после кончины бабули — должность ректора в Академии ведьм и колдунов. Когда-то Фрида была грозой академии и устраивала неприятности всем, кто окажется в радиусе поражения. Она и сама бы рада избавиться от наследства, да нельзя. Откажется — навсегда лишится магии. А в Академии сущее веселье. Педагог по зельям — первая любовь, колдун, который вытер о Фриду ноги. Попечитель и главный ревизор — бывший муж. А красавчик заместитель явно мечтает о должности Фриды и сделает всё, чтобы сжить нового ректора со свету.
Ольга Арнольд — современная российская писательница, психолог. Ее книга рассказывает о наполненном приключениями лете в дельфинарии на берегу Черного моря. Опасности, страстная любовь и верная дружба… Все было в тот год для работавших в дельфинарии особенным.
Его ледяные глаза пленили моё сердце. А один танец переплел наши судьбы. Бал дебютантов должен был стать для меня дорогой к признанию, а стал тернистой и опасной тропинкой к мужчине, в чьих глазах лёд сменяется пламенем. Но как пройти этот путь, сохранить любовь и не потерять себя, когда между нами преграды длиною в жизнь?