Без свидетелей - [69]

ЧАСТЬ III МЕДИКО-ПРАВОВАЯ ПРОБЛЕМА

Глава XIX ПОБЕГ

Воля сама по себе не является ни добром, ни злом.

Эпиктет

— Полагаю, ты не станешь отрицать, — заметил лорд Питер, — что с людьми, которые могут сообщить какую-либо информацию о последних днях жизни Агаты Доусон, происходят чрезвычайно странные вещи. Берта Готобед внезапно умирает при весьма подозрительных обстоятельствах; сестре ее в Ливерпуле мерещится мисс Виттейкер, засевшая в засаде на пристани. Мистера Тригга обманом заманили в какой-то таинственный дом и чуть не отравили. Интересно, что бы случилось с мистером Пробином, если бы он неосторожно остался в Англии.

— Я вовсе ничего не отрицаю, — ответил Паркер. — Я только хотел бы подчеркнуть, что весь месяц, в который на семейство Готобед обрушились эти несчастья, подозреваемая тобой особа провела в Кенте в компании Веры Финдлейтер, которая с ней ни на минуту не разлучалась.

— В ответ на этот аргумент, — возразил Вимси, — я покажу тебе письмо мисс Климпсон, в котором — наряду со всяким вздором, которым я не хочу тебя утомлять — она пишет, что у мисс Виттейкер на правой руке есть шрам, который полностью подходит под описание, которое дал мистер Тригг.

— Неужели? Пожалуй, это недвусмысленно доказывает связь мисс Виттейкер с приключениями Тригга. Но разве это подтверждает твою теорию о том, что Мэри Виттейкер стремится избавиться от всех, кто что-либо знает про мисс Доусон? Не многовато ли работы для слабой однорукой женщины? Кроме того, почему она в таком случае пощадила доктора Карра? А сестру Филлитер, сестру Форбс и того, второго эскулапа? Все население Лихэмптона, в конце концов?

— Это интересный вопрос. Он уже приходил мне в голову. Мне кажется, я знаю, почему. До настоящего времени случай Агаты Доусон распадался на две разные проблемы: юридическую и медицинскую, или, если угодно, на вопрос о мотиве и о средствах. В качестве возможных убийц выступают только двое: мисс Виттейкер и сестра Форбс. Поскольку смерть богатой и доброй пациентки не дала бы медсестре ровным счетом ничего, мы сразу отметаем ее кандидатуру.

Теперь перейдем к медицинской проблеме, то есть к вопросу о средствах. Я должен признать, что в данный момент он кажется совершенно неразрешимым. Я зашел в тупик, Ватсон («сказал он, и его ястребиный взор мрачно сверкнул из-под полуопущенных век»). Даже я зашел в тупик. Но не надолго! («воскликнул он в величественном порыве самоуверенности»). Моя Честь (с большой буквы) требует, чтобы я выследил этого Изверга Рода Человеческого (все — с большой буквы) в его потаенном логове и пригвоздил лицемера к позорному столбу, даже если мне суждено погибнуть в схватке со злодеем! Следуют бурные аплодисменты. «Задумчиво опустив подбородок на грудь, он извлек несколько гнусавых нот из своего саксофона, который скрашивал ему долгие часы одиночества, проведенные в ванной комнате».

Паркер демонстративно открыл книгу, которую отложил с приходом Вимси.

— Скажи мне, когда закончишь, — язвительно произнес он.

— Но я же только начал! Повторяю, вопрос о средствах кажется неразрешимым. Видимо, убийца тоже так считает. Поэтому среди докторов и сиделок повышенной смертности не наблюдается. Нет, наша леди не ждет удара с этой стороны. Ее слабое место — это мотив. Отсюда и стремление поскорее заткнуть рты людям, которые были в курсе юридической стороны проблемы.

— Ну да, понимаю. Кстати, миссис Кроппер отправилась обратно в Канаду. Насколько я знаю, никто не пытался причинить ей никакого вреда.

— Да, но мне кажется, причина в том, что в Ливерпуле за ней все-таки кое-кто наблюдал. Убивать миссис Кроппер имело смысл лишь до тех пор, пока она еще никому не успела рассказать свою историю. Именно поэтому я так заботливо ее встретил и поехал в Лондон вместе с ней напоказ всем окружающим.

— Что за чушь, Питер! Даже если мисс Виттейкер действительно была там — чего, как мы знаем, быть не могло — откуда ей было знать, что тебя интересует дело Доусон? Ведь Мэри Виттейкер тебя никогда в глаза не видела!

— Но она могла дознаться, кто такой Марблз. Ведь объявление, с которого все и началось, мы дали от его имени.

— Почему же она, в таком случае, не устроила покушения ни на тебя, ни на Марблза?

— Марблз — стреляный воробей. Ставить на него силки бесполезно. Он не флиртует с клиентками, не выезжает по вызовам и никогда не выходит из дома без охраны.

— Я не знал, что он так серьезно ко всему отнесся.

— Уж куда серьезнее. Марблз прожил достаточно долгую жизнь, чтобы научиться ценить свою шкуру. А что касается меня… Тебя не удивило странное сходство между приключением мистера Тригга и тем небольшим приключеньицем, которое произошло со мной на Саут-Одли-стрит?

— Ты имеешь в виду миссис Форрест?

— Да. Тайное свидание. Предложенные напитки. Стремление во что бы то ни стало задержать человека на ночь. Я уверен, что в сахаре были кое-какие добавки, которых в этом продукте быть не должно. Смотри Закон о здравоохранении (раздел о фальсификации продуктов питания).

— Ты думаешь, что миссис Форрест — соучастница преступления?

— Вот именно! Не знаю, что она получает от этого. Может быть, деньги? Но я уверен, что здесь есть какая-то связь. Отчасти из-за купюры в пять фунтов, которую нашли в кармане Берты Готобед; отчасти потому, что история, рассказанная миссис Форрест, была откровенным враньем — я убежден, что у этой женщины никогда не было любовника, не говоря уже о муже — нельзя ошибиться, когда сталкиваешься с явной неопытностью человека; главным же образом — из-за сходства методов. Преступники всегда тяготеют к повторению одних и тех же действий. Вспомни Джорджа Джозефа Смита с его невестами. Вспомни Нилла Крима. Вспомни Армстронга с его зваными чаепитиями.