Без сучка, без задоринки - [3]

— Вылезай, — сказал высокий, снимая ногу с покрытого покрывалом Блейкни. Это было первое произнесенное им слово. С Блейкни сорвали покрывало, и он неуклюже выбрался в открытую дверцу на неровную почву. У него было впечатление, что вокруг находились деревья. Одно, во всяком случае, было совсем рядом, и он оперся о него, пока не исчезло покалывание в затекших руках и ногах. Сейчас они должны запихнуть его в дом, который должен быть поблизости, в темную комнату, которая будет его тюремной камерой до тех пор, пока его не выкупят. Ему и в голову не приходило, что здесь на милю вокруг не было ни одного строения.

— О'кей, — произнес Фергюсон. — Отойди.

Он сказал это Коатсу, который отпустил руку Блейкни. Фергюсон встал между двумя низкорослыми сосенками, оставшимися на этом вырубленном участке, и аккуратно прицелился в затылок Блейкни.

Блейкни тяжело, без звука упал ничком. Его тело судорожно дернулось и затихло.

— Неплохо, а? — хихикнул Фергюсон. Он засмеялся высоким, похожим на ржание смехом.

— Чисто сработано, — согласился Коатс. — Я слышал, у тебя никогда проколов не бывает.

Настал момент вносить изменения в первоначальный план.

Фергюсон был сильно возбужден. Коатс смотрел на него с отвращением. Герднер прав: Фергюсон был полезен в свое время, но время это прошло. Теперь его можно было пустить в расход.

— Ну а теперь, — возбужденно сказал Фергюсон, — переверни его — он тяжелый. Мы оставим бумажник при нем, они должны найти удостоверение личности. Но парень вроде него должен иметь при себе кучу денег, и почему бы нам не взять их. Вроде премии, — хихикнул он.

Первое изменение в плане: деньги не должны быть взяты у Блейкни, иначе полиция будет знать, что был кто-то третий. Медлить нельзя.

Фергюсон положил пистолет в кобуру и прикурил сигарету. Он продолжал топтаться вокруг и болтать.

— Стало быть, как только мы все закончим, садимся в машину и сматываемся, так? Добираемся до города, бросаем эту развалину там, где ты сказал, и потом расстаемся, и каждый добирается до аэропорта, а дальше ты своей дорогой, а я своей. Ты когда-нибудь раньше работал на Герднера?

— Дважды, — ответил Коатс, — а ты?

— Больше. Но в таком деле никогда — только обычная работа, убрать кого-то. — Он засмеялся. — Это дельце — тот еще цветочек, правда? Этот Герднер, ну и головастый парень!

— Умолкни, — сказал Коатс. Пустая болтовня, вот чего он не выносил.

Фергюсон снова засмеялся и продолжал болтать.

— Кто здесь может услышать, кроме тебя и нашего покойного друга? Черт возьми, ты слышал когда-нибудь о такой затее? Как одним махом стать богатой вдовой! Интересно, как она, прежде всего, вышла на Герднера?

— Так же как и мы, — ответил Коатс, — по связям организации. Она не шлюха, но и явно не святая. Вероятно, она с самого начала это задумала. Ну, если ты готов…

— Хорошо, хорошо, дай мне сначала отдышаться. Не спеши. Да, я думаю, что так и было. Она вдвое моложе него и вдвое симпатичнее. — Фергюсон хихикнул. — Он, наверное, сначала подцепил ее где-нибудь в баре, а потом она окрутила его. Я отчасти восхищаюсь ею. Конечно, Герднер, наверное, детали проработал с ней, но в целом — написать самой себе записку о выкупе, под диктовку Герднера, я думаю, и он должен был проследить, чтобы у нее была надежная пишущая машинка, от которой впоследствии можно было бы избавиться, потом заявить в полицию, после того как она уже как бы заплатила выкуп, и бьюсь об заклад, он был большой — нам хорошо заплатили, но это лишь малая часть всей суммы…

С Коатса было достаточно.

— Эй! — резко сказал он. — Смотри!

Вздрогнув, Фергюсон повернулся. Коатс, будучи вдвое тяжелее и сильнее, мгновенно схватил его, вытащил его пистолет — обе пули должны были быть выпущены из одного оружия — и раньше, чем тот успел собраться с мыслями, выстрелил ему в висок. Пистолет был приставлен вплотную, и на коже остался пороховой ожог.

Фергюсон грузно упал. Коатс ловко вложил пистолет ему в руку. Стирать отпечатки пальцев необходимости не было — и на машине тоже; он не дотрагивался до предметов, на которых это было бы заметно, а Фергюсон теперь больше не имел значения.

Второе изменение в плане: машину он взять не мог. Это тоже было бы свидетельством того, что здесь замешано третье лицо.

Ничего, было еще рано, и не более четырех-пяти миль до ближайшей автобусной станции в небольшом городке. Что-нибудь еще осталось сделать?

Да, гонорар Фергюсона. Он, Коатс, заработал его, и кроме того, выглядело бы подозрительно, если бы у Фергюсона при себе было слишком много денег. Он взял все, кроме той разумной суммы, которую Фергюсон мог носить с собой, и переложил банкноты, вместе со своей еще большей суммой, в пояс для денег, который он захватил, чтобы не оттопыривались карманы. Авиабилет Фергюсона? Нет, его нужно оставить. Он поможет им установить его личность раньше, чем идентифицируют отпечатки пальцев. Коатс подтянул брюки и огляделся вокруг, чтобы убедиться, что ничего не забыл.

Все в порядке. Фергюсон покупал машину, Коатс никогда не видел этого маленького человечка до вчерашней встречи у Герднера, так что нет ничего, что бы их связывало. Лишь один вопрос: следует ли ему ускорить обнаружение тела анонимным телефонным звонком? Герднер разъяснил, что тело Блейкни должно было быть найдено сразу. Мертвый супруг должен быть предъявлен до того, как может быть заморожено завещание. Место это безлюдное, но не могло бы так случиться, что охотники, дети или туристы, срезая путь, наткнулись бы на него в течение следующего дня? Может быть, и нет.