Без сокровищ никуда! - [27]

Осторожно, прислушиваясь к каждому звуку, доносившемуся до его ушей, мужчина со шрамом медленно двинулся по следу…

Стих хруст сухих веток под ногами бандитов, в лес вновь вернулась спокойная тишина. Однако сторожу было сейчас явно не до безмятежных красот ландшафта. Оставшись один, Степан попытался, прежде всего, освободиться от связывающих его пут, но это ему никак не удавалось. Он извивался, изо всех сил пытался разорвать липкие ленты, и все же, не смотря на значительную физическую силу, которой обладал от природы, ничего не мог поделать со своей «упаковкой». От бесплодных попыток освободиться, сторожа отвлек тоскливый, протяжный вой. В памяти моментально всплыли далекие детские воспоминания – заснеженная деревня, черное небо за маленьким оконцем, жар русской печи и жуткий, леденящий кровь зов волков, доносившийся снаружи… Этот жуткий протяжный звук Степан запомнил на всю жизнь и узнал бы из миллиона других. Вой, который он слышал теперь, был каким–то другим – он не пугал и не внушал того ужаса, что испытывал Степан в детстве. Вскоре странные звуки стихли так же неожиданно, как и появились.

Степан понимал, что должен любой ценой избавиться от скотча, поскольку от этого зависела его жизнь. Бандиты могли вернуться в любую минуту, и тогда ни что бы уже не спасло скрученного по рукам и ногам пленника от гибели. Степан знал это, но ничего не мог сделать, и отчаянье тихонько наполняло его душу.

Близился вечер, начинало смеркаться. Измученный своими бесплодными усилиями сторож задремал. Но спал он очень чутко и его мгновенно разбудил долетевший из зарослей шорох. «Неужели вернулись бандиты? – с ужасом подумал Степан, чувствуя, как его сердце упало в пятки. – Или все–таки волки? Лучше бы серый… Он не так жесток, как эти звери в человеческом обличии». Но вместо двуногих или четвероногих хищников из кустов вышел хозяин. Он шел вперед размашистой походкой, не глядя по сторонам и не интересуясь тем, что происходило вокруг. Его лицо было злым и растерянным, козырек бейсболки сбился набок, лацкан пиджака завернулся внутрь. Степан громко замычал, чем и привлек внимание мужчины со шрамом.

Кривой обнаружил своего работника не сразу. Он долго искал сгинувшего сторожа, несколько раз сбивался со следа, час за часом прочесывая ближайшие окрестности. Дважды он проходил совсем близко от связанного пленника, но не замечал его. Встреча состоялась только в сумерках, да и то по чистой случайности. Отчаявшись, хозяин уже возвращался к лагерю, когда услышал рядом тихий стон.

— Кто это тебя так? – склонился он над сторожем, разрезая перочинным ножиком полосы скотча. – А я искал–искал тебя, с ног сбился. Там туристов понаехало, костры жгут, надо бы им объяснить, что это не место для отдыха.

— Я сейчас, — с готовностью ответил Степан, растирая затекшие руки и ноги. – Все сделаем в лучшем виде. Шугану их так, что до города бежать будут. Никто не имеет права находиться на территории, находящейся в частной собственности!

Обретший свободу сторож был счастлив и собирался сделать для своего освободителя все, что только мог. Однако Кривой не разделял его энтузиазма.

— Подожди, — остановил пылкие речи хозяин, — ты еще не рассказал, что же с тобой случилось.

— Бандиты напали, — ответил Степан. – Два каких–то психа. Молодые, да ранние – никогда таких извергов не видел. Стукнули они меня по голове, связали и начали о каком–то оружии допытываться…

Степан хотел добавить «а еще о Кривом спрашивали», но осекся, взглянув на хозяина. Шрам на его щеке задел уголок губы, от чего рот у него казался перекошенным, да и вся физиономия у него была кривой, несимметричной. Раньше сторож не обращал внимания на эту мелочь, но теперь он сообразил, о ком говорили бандиты.

— Так что же ты им ответил? – уточнил хозяин, и глаза его тревожно заблестели.

— Сказал, что никакого оружия в лагере нет.

— Правильно, — похвалил его слегка успокоившийся Кривой.

— Но они не поверили, сказали, что точно знают – сюда регулярно привозят товар. Ну, я и объяснил им, что привозят не оружие, а краски для реставрации монастыря.

— А они?

— Ничего, обрадовались и краскам, видно им все равно, что захватить. Заткнули мне рот, и ушли встречать очередную машину с красками. Надо бы их остановить, а то много бед пацаны наделают. Может, сообщить в милицию?

— Не надо, машина сегодня не придет, — успокоил его хозяин. – А с пацанами я разберусь, втолкую в их пустые головы, что нельзя неповинных людей избивать.

— Спасибо.

— Не за что. Твоя задача – туристов спровадить. Пойдем–ка в лагерь, как бы нам не заплутаться – уже совсем темно.

— Не заплутаемся, речка нам дорогу укажет, — ответил Степан. – Слышите, как журчит?

— Это у тебя в ушах шумит.

— А ведь верно… Супостаты дубиной по голове огрели, теперь невесть что мерещится. Но ничего, дорогу мы найдем быстро. Не сомневайтесь.

— Смотри, не ошибись. Я и так слишком много времени на тебя потратил.

Сторож только плечами пожал, уверенно двинувшись в сторону черных казавшихся в сумраке непроходимыми зарослей. Он не сомневался, что сразу отыщет дорогу к лагерю. Однако даже со старожилами, всю жизнь прожившими в родных краях случались досадные оплошности, и стоило Кривому со Степаном немного углубиться в лес, как худшие опасения хозяина оправдались. Чем больше они пытались найти правильную дорогу, тем больше путались и, наконец, поняли, что совершенно не представляют, в какую сторону им идти.