Без покаяния - [3]

Мой предок был философ — визави

Или служитель Музы Мельпомены…

Попытка ревности… 6

Ревность — бескрайняя степь,

Как вам живётся с простою?

Струны мои — тетивою…

Как вам живётся с другою?

Это не женщина — лесть,

Любит она тебя — губит…

Вам ведь её не зажечь

Звёздным дождём серых буден.

Вот и ребром же люба,

Только другая… царица?

И как Тамара смела?..

Только бескрыла… не птица…

Мне ли судить, да, рядить…

Я ведь с утра — за баранку,

Кто меня будет возить?

Просто вся жизнь наизнанку…

И на Фейсбук я пришла,

Вот, где любовь и гаремы…

Принцем мне Датским явись,

Гамлету больше не верю…

Нет, в инстаграмм я уйду,

Прога не вынесет схимы…

И поклянусь, что найду шейха…

Я — лучшая в мире!

Вижу, что Фейс… ополчил

Турок, арабов и янков…

Мы же встаём, как один,

Анны, Наташки и Танки…

И расцвело уж давно,

Как я прекрасна!.. я знаю,

Светит дисплеем окно,

Love you!.. не верю, но Love you!

Ревность — в ста тысячи бит,

Как вам живётся с простою?

Струны мои — тетивою…

Как вам живётся с другою?

Отпет поэт

Разбег, бросок… и смерть, без пререканий,

Отпет поэт и клин летит на юг,

На день, на два коснулись души Азий,

И галс домой, им небо говорит…

У черных пней… и толпами паяцы…

Во сне придут и рифмы шепчут мне,

Они — во мне, скитальцы и страдальцы,

Летят на юг или лежат на дне…

Монолог Маугли…

Законы ли джунглей,

Разлад и пороки,

И мы, как песчинки на скалах,

И нас выдувает сквозняк и оброки,

И пляски вулканов в семь баллов…

А кто нарушает законы корриды,

И бьёт без разбора и в спину,

Мы — в джунглях…

Так дайте на жительство виды,

Билет проездной нам единый…

Пантера Багира, как лучшая кошка,

Ловка и премудра… Изъяны —

Природы гармония, честь и короста,

Черна шелковистая карма…

Астралы, я верю, ей боги откроют,

Взлетит её гибкое тело.

Балу и Акела, и я, между прочим,

Все любят её незабвенно..

В упадке вновь джунгли, клыки всё острее,

Коррупция, воры и кланы…

Последние дни доживают Помпеи,

И в гневе богини экрана…

Поругана честь, но Багира — в полнеба!

Шер-Хан, обнуляющий карты,

А нам ли не ведать Весну и Победу,

Victoria — c низкого старта!!!

Зеркала не врут

Я смотрю не в свои зеркала,

Это сон, не моя ведь разлука,

О, Христос, или, может, Аллах,

Зеркала отражают все муки?

Это, верно, как комната смеха?

День-деньской и, как скорбная веха…

Это точно ведь комната смеха?

И роняет судьба близ окон

На хрустящий излом чьи-то тени,

Это словно не я у икон

На коленях… стою… и не верю,

Не моя это горечь и стон…

Плачет дождь у небесных окраин,

Зеркала, вы возьмите всю боль,

В них не я… Улыбается Каин…

И по краю свинцовой каймы,

В них не я, не моё отраженье,

О спасении — небу мольбы,

И горящие книги смятенья…

Нет, не я — иступлённая весь,

И кистень, и кирза над глазами,

Это чья-то цепная ли спесь?

О, Мария, помилуй нас с вами…

Кто судья?.. Кто бездарен и сер?

Кто поэт?.. Он лакей бесхребетный?

Снова высшая мера без мер,

Кто измерил нам душу, эстеты?

И в осколках мои зеркала,

В отражении семь иль двенадцать?

Я, наверно… жила, не жила?..

В перекрёстках — кресты, их не двадцать.

И страшит нас планеты оскал,

И толпятся в твоих переправах

Млад и стар, и Христос, и Аллах,

И кипят на земле автоклавы…

Ты только иди…

Когда я уходил, ты сказала,

что будешь ждать меня до утра

и целый день, и всю ночь,

и ещё тысячу дней и ночей,

в памяти, на листах,

в письмах на e-mail,

у памятника Пушкину,

на площади трёх вокзалов,

на конечной автобуса…

Я буду идти по встречной

мимо мигающих светофоров

и дней отчаяния,

без надежды и веры,

под ругань водил и визг тормозов…

навстречу, на зов твоего сердца,

за журавлиным клином,

за уходящими поездами…

И скользит по экватору луч моих фар,

и скрипят шины на поворотах,

я вернусь и останусь… не знаю,

позови… не внемлю…

А ты иди… вопреки и навстречу,

во чтобы-то ни стало,

через упадок и безверие,

через усталость и падение…

Ты только иди… Всегда…

Тщета небес…

Свинцовая кайма трезубца

или Зевеса меч,

И струи дня

о чёрный нимб сотрутся,

И с неба бьёт картечь…

И в сорок тяжб у сорока окраин

За скипетр или крест…

Я слышу, как в аду смеётся Каин,

И гнев небес, как месть,

УдИлами… и между губ,

Ты пей, поэт, абсент…

Как тяжко тщетен этот труд,

В песках забытый след…

А что жалеть, и звать, и плакать?

И проклянув мозоль,

И на перо чернила будут капать,

Изволь, строка, позволь…

Мы ехали домой…

Любили мы на станции Весна,

Кричали в Осени неосторожно,

На белый свет смотрела береста,

Мы ехали домой с тобой в Острожье…

С поклонами про проповеди зим

Поникшие от холода берёзки,

Заледеневший вечер и камин,

И в вазе не проснувшиеся розы…

И быстр наш поезд, до зимы

В около-брод, заиндевели в инее кометы,

Стеклянные шары на Новый Год,

А там уже недалеко и лето…

Сорочинскими ярмарками век,

Во кризисах, войне и предрассудках,

И заметает белый-белый снег

Минуты… и часы, и сутки…

И всё пройдёт… построен эшафот,

Век — чернокнижники, кремированы в пепел,

Рояль играет реквием фокстрот.

Танцует снег… и дождь… и ветер…

Единороссы, не составит вам труда…

Однажды Шапокляк и Крокодил

пустились в путь…

Чтоб скоротать дорогу,

Им Чебурашка на гармошке пел

Про чёрные глаза и недотрогу…

Гремели поезда и утлый челн

По рекам плыл — в стремнине,

На порогах…

Стихи читал шотландец Бернс,

И мы не задыхались в смогах…

Про города — отдельная глава…

В харчевнях — дорога еда,