Без поцелуя на прощание - [9]
Я разочарована тем, что мы не побыли немного внизу и не пошли сразу в игровую комнату. Наша спальня так изменилась, что я почти не узнаю ее. Мой халат, который обычно свален в кучу в изножье кровати, теперь аккуратно висит на новом крючке, прибитом к двери. Старый коврик кремового цвета, гордо демонстрировавший тусклые пятна от краски для волос, который раньше лежал возле кровати, сменил новый красивый половик, а на подоконнике на месте обычно искусственных цветов стоят свежесрезанные красные розы. Все это мило, но я скучаю по колыбельке Кэти, стоявшей в углу. Марку, очевидно, пришлось через многое пройти, так что я немного подожду, прежде чем попрошу его вернуть колыбельку обратно. Я фыркаю от подозрений, что это мать Марка уговорила его убрать ее из нашей комнаты: вмешательство в чужую жизнь – ее второе имя.
Я откидываюсь на подушки, изо всех сил стараясь не заплакать. В доме до боли тихо, и я смиряюсь с мыслью, что детей здесь нет. Я стараюсь скрыть от Марка, что расстроена, потому что знаю, что он изо всех сил пытается сделать, как лучше. Если он отправил детей к своей матери, то это лишь потому, что он считает, что мне нужен отдых. Но мне нужны только дети. Мне хочется спросить о них, но я подожду, пока рассосется комок в горле.
Марк помогает мне переодеться в одну из его старых футболок и укладывает в постель. Он велит мне отдыхать, пока ходит за чаем. Должно быть, он заметил, как я оглядываю комнату, потому что у двери оборачивается.
– Ты в порядке?
Он шепчет так тихо, что я почти не слышу его. Понурив голову, Марк неловко переминается с ноги на ногу.
– Ох, Лаура, прости, я не хотел задавать этот вопрос… Конечно, я понимаю, что ты не в порядке. Я просто хотел сказать… – он замолкает и чешет голову. – Я не знаю, как мне вести себя. Я все время что-то говорю, но понимаю, как глупо это звучит, как только произнесу вслух.
– Спрашивать меня, в порядке ли я, не глупо. Вот что и впрямь глупо, так это то, что ты считаешь, что не можешь спрашивать меня об этом. Ты всегда можешь спрашивать меня о чем угодно.
– Я просто чувствую себя таким бесполезным. Хочу, чтобы все было, как раньше, – бормочет Марк.
– Я тоже.
– Я не знаю, как тебе помочь, – говорит он и возвращается, чтобы сесть на кровать рядом со мной. – Дерьмовое чувство. У меня паршиво выходит. Но потом я понимаю, что у меня нет никакого права чувствовать себя дерьмово по сравнению с тобой.
– Нет, ты имеешь на это полное право. И я рада, что ты наконец сказал мне об этом. Это правда помогает мне чувствовать себя лучше. Знаешь, понимание того, что не мне одной трудно со всем этим справиться.
Марк наклоняется и целует меня. Это наш первый настоящий поцелуй после аварии. Я забываю о своем напряжении и какой-то момент просто наслаждаюсь теплом губ мужа на своих губах.
– Как мы с этим справимся? – спрашивает Марк, и я издаю стон, когда он отрывается от моих губ. – Черт! Вот видишь, это не самый подходящий вопрос. Я же говорил, у меня паршиво выходит.
Ну, наконец-то, Марк говорит то, что думает. Я улыбаюсь. В первый раз за много недель я узнаю своего мужа.
– У меня тоже не на все есть ответы, Марк, – пожимаю я плечами. – На самом деле на данный момент у меня нет ни одного.
– На прошлой неделе в больнице мне всучили вот это дерьмо, – Марк указывает на небольшую стопку депрессивных буклетов пастельных цветов, лежащую на прикроватном столике.
– Ты их читал?
– Пытался. Все это полная чушь. Там советуют многое, вроде «вместо этого говорите вот то». Возникает ощущение, что ты чертова стиральная машина, которую нужно настроить.
– Ну тогда все. Мы обречены. Ведь ты и понятия не имеешь, как пользоваться стиральной машиной.
Мы оба смеемся. Настоящим, искренним смехом, а не просто чтобы заполнить тишину.
– Там что-нибудь говорится о том, что делать, если в одну минуту испытываешь гнев, а в следующую уже впадаешь в уныние? – спрашиваю я, и в воздухе снова повисает тишина.
– Ага. На самом деле, думаю, говорится, – Марк вскакивает с кровати и начинает листать страницы.
– Да я шучу! Мне не нужно их читать. И тебе тоже. Мы во всем сами разберемся, хорошо? Ни одна брошюра не сможет нас убедить в том, что жизнь отстой, да?
Марк закрывает буклет и переводит взгляд на меня. В его глазах чувствуется меньше печали, чем до этого.
– Но знаешь, чего я на самом деле хочу? – спрашиваю я.
– Чего?
– Чашку чая, который на вкус не как обезьянья моча.
Марк морщится:
– Откуда ты знаешь, какой вкус у обезьяньей мочи?
Мы снова смеемся. В привычной домашней обстановке смеяться куда легче, чем в больнице.
– Кажется, где-то внизу была слоновья моча. Я принесу тебе чашечку.
– Идеально! Спасибо.
Марк долго не поднимается, и я периодически проваливаюсь в беспокойный сон. Он возвращается с мерзкими антибиотиками, от которых у меня бывает вздутие живота, и большим стаканом ледяной воды. Чая нет.
– Вот, – говорит он, вручая мне две маленькие синенькие таблетки. – Эти штуки воняют, как потные ноги.
– На вкус они не лучше, – говорю я, чувствуя рвотные позывы, даже не успев поднести таблетки ко рту.
Я закидываю лекарство в рот и залпом выпиваю как можно больше воды, чтобы побыстрее его проглотить.
Не люблю расставаться. Я придумываю людей, города, миры, и они становятся родными, не хочется покидать их, ставить последнюю точку. Пристально всматриваюсь в своих героев, в тот мир, где они живут, выстраиваю сюжет. Будто сами собою, находятся нужные слова. История оживает, и ей уже тесно на одной-двух страницах, в жёстких рамках короткого рассказа. Так появляются другие, долгие сказки. Сказки, которые я пишу для себя и, может быть, для тебя…
Дамы и господа, добро пожаловать на наше шоу! Для вас выступает лучший танцевально-акробатический коллектив Нью-Йорка! Сегодня в программе вечера вы увидите… Будни современных цирковых артистов. Непростой поиск собственного жизненного пути вопреки семейным традициям. Настоящего ангела, парящего под куполом без страховки. И пронзительную историю любви на парапетах нью-йоркских крыш.
Многие задаются вопросом: ради чего они живут? Хотят найти своё место в жизни. Главный герой книги тоже размышляет над этим, но не принимает никаких действий, чтобы хоть как-то сдвинуться в сторону своего счастья. Пока не встречает человека, который не стесняется говорить и делать то, что у него на душе. Человека, который ищет себя настоящего. Пойдёт ли герой за своим новым другом в мире, заполненном ненужными вещами, бесполезными занятиями и бессмысленной работой?
Дебютный роман Влада Ридоша посвящен будням и праздникам рабочих современной России. Автор внимательно, с любовью вглядывается в их бытовое и профессиональное поведение, демонстрирует глубокое знание их смеховой и разговорной культуры, с болью задумывается о перспективах рабочего движения в нашей стране. Книга содержит нецензурную брань.
Автор много лет исследовала судьбы и творчество крымских поэтов первой половины ХХ века. Отдельный пласт — это очерки о крымском периоде жизни Марины Цветаевой. Рассказы Е. Скрябиной во многом биографичны, посвящены крымским путешествиям и встречам. Первая книга автора «Дорогами Киммерии» вышла в 2001 году в Феодосии (Издательский дом «Коктебель») и включала в себя ранние рассказы, очерки о крымских писателях и ученых. Иллюстрировали сборник петербургские художники Оксана Хейлик и Сергей Ломако.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Реалити-шоу «Место» – для тех, кто не может найти свое место. Именно туда попадает Лу́на после очередного увольнения из Офиса. Десять участников, один общий знаменатель – навязчивое желание ковыряться в себе тупым ржавым гвоздем. Экзальтированные ведущие колдуют над телевизионным зельем, то и дело подсыпая перцу в супчик из кровоточащих ран и жестоких провокаций. Безжалостная публика рукоплещет. Победитель получит главный приз, если сдаст финальный экзамен. Подробностей никто не знает. Но самое непонятное – как выжить в мире, где каждая лужа становится кривым зеркалом и издевательски хохочет, отражая очередного ребенка, не отличившего на вкус карамель от стекла? Как выжить в мире, где нужно быть самым счастливым? Похоже, и этого никто не знает…
Таня живет в маленьком городе в Николаевской области. Дома неуютно, несмотря на любимых питомцев – тараканов, старые обиды и сумасшедшую кошку. В гостиной висят снимки папиной печени. На кухне плачет некрасивая женщина – ее мать. Таня – канатоходец, балансирует между оливье с вареной колбасой и готическими соборами викторианской Англии. Она снимает сериал о собственной жизни и тщательно подбирает декорации. На аниме-фестивале Таня знакомится с Морганом. Впервые жить ей становится интереснее, чем мечтать. Они оба пишут фанфики и однажды создают свою ролевую игру.
Считается, что первыми киевскими стартаперами были Кий, Щек, Хорив и их сестра Лыбедь. Они запустили тестовую версию города, позже назвав его в честь старшего из них. Но существует альтернативная версия, где идеологом проекта выступил святой Андрей. Он пришёл на одну из киевских гор, поставил там крест и заповедал сотворить на этом месте что-то великое. Так и случилось: сегодня в честь Андрея назвали целый теплоход, где можно отгулять свадьбу, и упомянули в знаменитой песне.
Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Пройти через ад и не сломаться? Преданная жена… Год назад Джемма встретила любовь всей своей жизни – Дэнни. С тех пор их отношения стали идеальными. Но однажды вечером Дэнни не возвращается домой. Пропавший муж… Джемма обращается в полицию. Увидев фотографии жертв серийного убийцы, орудующего в Бристоле, она не может поверить своим глазам: все они похожи на Дэнни. Кому бы поверили вы? Почему никто, кроме Джеммы, не слышал о Дэнни уже несколько недель? Почему в их квартире от него не осталось и следа? Кто говорит правду, а кто лжет и какие секреты скрывает этот идеальный брак?