Без поцелуя на прощание - [23]

Несколько мгновений мы сидим в гнетущей тишине, но, решив, что дождь не собирается прекращаться, Марк быстро выпрыгивает из машины. В боковое зеркало я наблюдаю за тем, как он прокладывает себе путь к багажнику, где копается в попытках найти зонт-трость. Ему с трудом удается удерживать зонт, одновременно пытаясь вынуть мою тяжелую коляску. Попытки раскрыть кресло оборачиваются полной катастрофой, и я чувствую укол совести.

Адам случайно паркуется недалеко от нас и, заметив, что у Марка проблемы, спешит на выручку. Сгорая от стыда, я быстро тянусь за мобильным. Мне отчаянно хочется отвлечься от драмы, развернувшейся позади машины. Я смотрю на экран и замечаю пять пропущенных звонков от Эйвы: четыре текстовых сообщения и одно голосовое.

Во всех сообщениях написано одно и то же: «Позвони мне, как только сможешь». Я как раз собираюсь нажать на кнопку вызова, когда Марк открывает дверь авто.

– Давай! – командует он.

Я на автомате обхватываю руками его шею и жду, чтобы он вытащил меня из машины. Я научилась группироваться так, чтобы меня легче было нести. Марк все больше и больше привыкает меня поднимать, и я вижу, как у него на руках начинают появляться твердые бицепсы.

Из-за машины, оказываясь в поле зрения, выходит Адам и машет мне. Я машу в ответ. Хотя он идет рядом с нами совсем недолго, но атмосфера уже становится для него слишком некомфортной.

– Ой, я оставил билет в машине. Сбегаю за ним, – говорит он. – Вы идите вперед. Увидимся внутри.

– Он лжет, – говорю я.

– Зачем ему лгать? – огрызается Марк.

– Затем, что он не тупой. Очевидно, что ты в ссоре со мной.

– Я не в ссоре с тобой, Лаура. Я просто не понимаю тебя, и проще промолчать, чем рисковать, что ты взорвешься, если тебе не понравится что-то, что я сказал.

– Это снова насчет Николь? Я уже сказала тебе, что злилась из-за того, что ты принял ее сторону. Как, по-твоему, я должна себя чувствовать?

– Можешь, пожалуйста, говорить потише? Необязательно об этом знать всему району.

– Нет, не могу, – бросаю вызов я. – Сам говори потише! – и тут же понимаю, как глупо это звучит. Марк шепчет, но меня это совсем не волнует. Я готова полоскать все наше грязное белье на людях.

Я продолжаю негодовать в надежде вывести Марка из себя, но с треском проваливаюсь. Напротив, мне удается лишь заставить его снова замолчать. Его сдержанное поведение раздражает почти так же сильно, как то, что он поверил словам Николь, а не моим.

К счастью, отель для инвалидов оборудован. Длинный пандус у входной двери огибает главную лестницу, выполненную из гранита. Однако, оказавшись внутри, я понимаю, что остаток вечера мне все время придется преодолевать конфуз. Туалеты расположены в конце длинного и очень узкого коридора, а стойка регистрации – на платформе, к которой ведут несколько низеньких, покрытых ковром ступеней. Марк чувствует мой дискомфорт и беспомощность, и я с облегчением вижу, что в его глазах читается сострадание.

– Я зарегистрирую нас, – произносит он обыденным тоном. – Почему бы тебе пока не осмотреться?

Это хорошая идея, и в обычной ситуации я была бы рада, если бы он взял на себя хлопоты по въезду, но тот факт, что я не могу добраться до стойки регистрации, даже если захочу, усиливает мой стресс. Меня не злит и не расстраивает отель. Это бесполезная трата энергии. Я злюсь на себя. Почему мой глупый мозг не может вспомнить, как заставить ноги шевелиться?

Вдруг из ниоткуда появляется Эйва и заключает меня в свои сильные медвежьи объятия:

– Лаура, я так рада, что нашла тебя. Ты получила мои сообщения?

– Да – все триста, – шучу я. – Что-то случилось?

– Нет, не случилось, но… э-э-э… у меня такое чувство, что ты будешь не слишком довольна, когда… – Эйва замолкает на полуслове, когда замечает, что ко мне подходит Марк.

– Ты зарезервировал номер? – спрашиваю я, совершенно забывая, что не разговариваю с ним.

– Урвал последний, – отвечает он с улыбкой.

В его голосе слышится воодушевление, и я искренне рада, что мысль о том, чтобы провести ночь в отеле только вдвоем, способна вызвать у него такую реакцию. Может, пора пойти на мировую?

Я улыбаюсь в ответ, и Марк наклоняется, чтобы нежно поцеловать меня в лоб. Я глубоко вздыхаю от облегчения, что мы положили конец нашей вражде. Мне так чужды ссоры с Марком – я и понятия не имела, что это так выматывает.

– Прости, Эйва, что ты говорила? – наконец спрашиваю я.

Эйва потирает рукой лоб, как будто она тайный шпион, которому едва удалось избежать похищения и пыток с целью выведать информацию:

– Ничего, это неважно.

Звон крошечного антикварного обеденного колокольчика приглашает нас в банкетный зал. Я умираю от стыда, когда мы оказываемся у узкого входа. Марк прокладывает путь, и я, повесив голову, ожидаю конфуза, который за этим последует. Эйве придется бегать в поисках служащего, который нехотя поможет протолкнуть мою киберзадницу в дверной проем. Я чувствую, как волосы на задней части шеи встают дыбом, когда я собираюсь с духом.

Марк тихонько открывает вторую створку двойных дверей и с легкостью проталкивает мою коляску внутрь. Он даже слегка насвистывает какую-то мелодию для достижения оптимального драматического эффекта.