Без объявления войны - [30]
— Так ты слушай: Сашка со своей «тридцатьчетверкой» стоял в засаде. Он всегда был мастером маскировки. Уже в сумерках видит: танк немецкий ползет. Остановился. Из верхнего люка вылез гитлеряка, послал белую ракету, потом вторую. Смотрит Сашка — ползут, черти полосатые, на стоянку. Он — к орудию и врезал им как со штрафного. Что ни удар, то факел! Четыре танка сжег, только пятый успел удрать.
— Прекратите шептаться! — послышался властный голос.
Я ликовал. «А говорят, под лежачий камень вода не течет? Бывает и наоборот... Какой материал! Гвоздь номера! Пойдет на первую полосу. Надо только узнать фамилию танкиста и поговорить с ним».
Низко на иглистых ветках мерцали звезды. Казалось, стоит лишь протянуть руку — и можно сорвать любую из них, даже ту, что горит в тени облаков.
Проснулся от рокота моторов и тяжелой поступи танков. Земля дрожала. Боевые машины выходили на дорогу, строились в походную колонну. Где же мои ночные соседи? Как жаль... Опростоволосился. Разве так поступают настоящие газетчики? Я проклинал свою щепетильность и тот властный голос, который заставил танкистов прервать разговор под сосной. А танковая колонна уже грохотала на опушке. Готовился к походу второй эшелон. Досада мучила меня. Чувствовал вину перед неизвестным Сашкой-танкистом.
— Ты почему такой хмурый? — с удивлением встретил меня у лесной криницы Филь.
— Прощай, первая полоса... Выпустил из рук звезду.
— Ты что, спросонья? Бывает... — вмешался в разговор Буртаков. — Освежись родниковой водицей, и давай к походной кухне поспешим. — Он открыл крышку карманных часов. — Время уходит... Завтрак прозеваем.
Филь, прильнув к роднику, с наслаждением тянул губами прозрачную воду. Он неожиданно выпрямился, выпятил грудь и, приняв важный вид, сказал:
— А ну, ответьте, что именно говорил по поводу походной кухни бравый солдат Швейк? — Филь, в точности подражая капитану Вирону, продолжал: — Ага, голубчики, попались! Забыли? Не помните? Так слушайте: «Главное на войне, — говорил бравый солдат Швейк, — это не отставать от кухни».
Буртаков с прохладцей относился к юмору. Его порой не смешила даже самая остроумная шутка. Он чуть-чуть скривил губы:
— Потеряли еще одну драгоценную минуту. — И недовольно щелкнул крышкой карманных часов.
Только поблагодарили повара за вкусную рисовую кашу и крепкий, искусно заваренный чай, как прозвучал сигнал боевой тревоги. С пеньков слетели котелки, кружки. Экипажи второго эшелона бросились к машинам. Откинулись крышки люков, заработали поворотные механизмы башен, и танковые пушки поплыли над гибкими ветками молодого орешника.
— Что случилось?
— Противник...
— Где?
— Форсирует Горынь. Сбросил парашютный десант...
Прислушиваясь к разговору танкистов, наша корреспондентская бригада все еще не теряла надежды побывать в Ровно. Вот бы на страницах газеты показать оборону крупного города. Заманчиво.
— В Ровно можем попасть только с севера, — авторитетно заявил Филь.
Развернули карту и задумались. Лесисто-болотистое междуречье Горыни и Случа ничего хорошего не сулило. А что, если противник продвинется до Корца? Тогда окольным путём через Олевск и Житомир не скоро вернемся в редакцию. Решили проскочить на передовую и узнать, в чем там дело. А потом действовать по обстановке. Проехав километров пять, услышали частые удары пушек. Вдали над синим морем хвои чуть заметным шариком ртути поднимался все выше и выше немецкий аэростат.
— Стой, Хозе. Дальше ехать не надо, — сказал Филь. — А ты, бригадир, послушай товарищеского совета, — обратился ко мне. — Оставайся с машиной, а мы потопаем на переправу.
— Там где бегом, где по-пластунски придется, а тебя до сих пор одышка после болезни мучит, — заметил Буртаков.
— Давай условимся: сегодня вечером мы должны встретиться на старой стоянке танкистов. Но если обстановка обострится и тебе придется покинуть лесную поляну, выберись на шоссе и у самого поворота на Гощу жди нас до последней возможности.
Я смотрел вслед моим товарищам и жалел, что не мог присоединиться к ним. А в небе уже грозно рокотала девятка бомбардировщиков. В синеве неба вокруг пепельно-желтых «юнкерсов» вспыхивали багровые разрывы. Там, где сверкал огонь зенитных снарядов, появлялись белые кольца дыма, они быстро темнели и превращались на ветру в сизые тучки. Разрывы приблизились к «юнкерсам», но вызвали только досаду — ни одного попадания. Самолеты, не меняя курса, запустили пронзительные свистульки и, спикировав на артиллерийские позиции, безнаказанно ушли на запад. К «эмке» подлетел запыленный мотоцикл. Из коляски выпрыгнул майор:
— Где комдив?
— Нет здесь комдива.
— Как нет? Вы бросьте... Кровью истекаем. Чья машина?
— Редакции фронтовой газеты.
Майор с удивлением посмотрел на номер «эмки». Махнул рукой, и мотоцикл умчался. К «эмке» один за другим стали подлетать мотоциклисты и справляться о комдиве. Мы решили с Хозе свернуть с бойкой дороги, поехать к артиллеристам. Пронеслись вдоль опушки и на краю леска, далеко в глубине хлебного поля, увидели наши танки. Пушки, словно соломинки, выдували красные пузыри, и, когда они лопались, до слуха долетали выстрелы.
В новом романе Виктора Кондратенко рассказывается о беспримерных подвигах советских воинов в первый период Великой Отечественной войны, о крушении планов гитлеровского вермахта и разгроме немцев под Москвой.
В повествовании о грандиозной битве на Днепре в центре внимания писателя оказался образ прославленного советского полководца Николая Федоровича Ватутина. Однако перед нами встает обаятельный живой человек с присущими ему болями, сомнениями, тревогами. Ибо бывший фронтовик В. Кондратенко, лично знавший Ватутина, поставил перед собой цель не сочинить слащавый панегирик освободителю столицы Украины, а создать глубоко психологический портрет советского военачальника младшей генерации.«Каким же путем развить атаку и протаранить дьявольскую полосу обороны с ее укрепленными высотками, траншеями, бетонными колпаками и заминированными лесными завалами? — мучительно размышлял командующий фронтом.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Основой сюжета романа известного мастера приключенческого жанра Богдана Сушинского стал реальный исторический факт: покушение на Гитлера 20 июля 1944 года. Бомбу с часовым механизмом пронес в ставку фюрера «Волчье логово» полковник граф Клаус фон Штауффенберг. Он входил в группу заговорщиков, которые решили убрать с политической арены не оправдавшего надежд Гитлера, чтобы прекратить бессмысленную кровопролитную бойню, уберечь свою страну и нацию от «красного» нашествия. Путч под названием «Операция «Валькирия» был жестоко подавлен.
Когда Человек предстал перед Богом, он сказал ему: Господин мой, я всё испытал в жизни. Был сир и убог, власти притесняли меня, голодал, кров мой разрушен, дети и жена оставили меня. Люди обходят меня с презрением и никому нет до меня дела. Разве я не познал все тяготы жизни и не заслужил Твоего прощения?На что Бог ответил ему: Ты не дрожал в промёрзшем окопе, не бежал безумным в последнюю атаку, хватая грудью свинец, не валялся в ночи на стылой земле с разорванным осколками животом. Ты не был на войне, а потому не знаешь о жизни ничего.Книга «Вестники Судного дня» рассказывает о жуткой правде прошедшей Великой войны.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Излагается судьба одной семьи в тяжёлые военные годы. Автору хотелось рассказать потомкам, как и чем люди жили в это время, во что верили, о чем мечтали, на что надеялись.Адресуется широкому кругу читателей.Болкунов Анатолий Васильевич — старший преподаватель медицинской подготовки Кубанского Государственного Университета кафедры гражданской обороны, капитан медицинской службы.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Роман известного польского писателя и сценариста Анджея Мулярчика, ставший основой киношедевра великого польского режиссера Анджея Вайды. Простым, почти документальным языком автор рассказывает о страшной катастрофе в небольшом селе под Смоленском, в которой погибли тысячи польских офицеров. Трагичность и актуальность темы заставляет задуматься не только о неумолимости хода мировой истории, но и о прощении ради блага своих детей, которым предстоит жить дальше. Это книга о вере, боли и никогда не умирающей надежде.