Без названия - [11]

- Прошу, - сказал Дюк, указывая жестом на мягкое кресло, а сам занял место за столом. - Я хотел бы взглянуть на ваши документы.

- Но, простите...

- Сейчас я вам все объясню. Минутку терпения.

Комиссар Дюк изучил мое журналистское удостоверение, положил его на стол, выдвинул правый ящик и протянул мне кусочек белого картона.

- Это ваша визитная карточка? - спросил он.

- Раз там написано мое имя и фамилия, значит, моя, - довольно резко ответил я.

- Вы не могли бы сказать, кому вы вручили ее?

- Я раздал уже по меньшей мере два десятка визиток за время пребывания в Монреале, - ответил я, все больше негодуя. Но уже родившееся в глубине души тревожное предчувствие заставило меня взять из рук Дюка белый картонный билетик.

В правом уголке его был нацарапал номер моего монреальского телефона.

- Таких визиток могло быть только две. Одну получил корреспондент Франс Пресс Серж Казанкини, вторую - участник Игр, пловец Джон Крэнстон, сказал я.

Комиссар пристально смотрел на меня, он был похож на гончую, учуявшую след.

- Опишите, пожалуйста, коротко обоих, - попросил он.

- Казанкини - лет пятидесяти, среднего роста, седой бобрик, висячие усы... - начал я, но комиссар нетерпеливо перебил меня:

- Достаточно. Второго.

- Крэнстон. Двадцать шесть лет. Сто восемьдесят два - рост, продолговатое красивое лицо, римский нос, бритая голова, черные маленькие усики...

- Достаточно! Теперь я скажу, зачем пригласил вас сюда. Эта визитная карточка, - комиссар протянул руку и почти выхватил белый картон, - была найдена на неизвестном, погибшем в автомобильной катастрофе вчера около полуночи на шоссе Ла-Фонтен. Судя по вашему описанию, погибший - Джон Крэнстон.

Если б ударила молния и покачнулось здание полиции, я воспринял бы это куда спокойнее, чем слова комиссара. У меня перехватило горло и так сжало сердце, что Дюк поспешил подать стакан воды.

- Сомнений нет. Это - Крэнстон. Мне искренне жаль парня, я читал его прочили в чемпионы.

- Как это произошло?

- По-видимому, он превысил скорость и не вписался в поворот. Машина свалилась в кювет и врезалась в бетонный столб. Мы тщательно исследовали место происшествия - никаких признаков другого автомобиля, который мог бы стать причиной катастрофы, не обнаружили... Правда, дождь основательно прополоскал шоссе.

- Нельзя ли, господин комиссар, побывать на месте?

- Я вижу, в вас проснулся репортер. - Дюк понимающе осклабился. Тогда услуга за услугу: я отвезу вас на место происшествия, но прежде - вы опознаете труп и подпишете протокол.

Я молча кивнул.

Машина с красной мигалкой неслась по пустынным улицам города навстречу поднимавшемуся из-за острова Нотр-Дам солнцу. А меня, как видение, преследовало лицо Крэнстона и его открытые глаза, казалось, ждавшие меня. Он был в тех же белых джинсах, залитых кровью, и в белом тоже густо окровавленном - свитере...

Полицейский "форд", управляемый Дюком, нес меня (Диму я отправил в гостиницу - у него в шесть утра передача, он не мог ее сорвать) туда, где коварная случайность перечеркнула жизнь Джона Кренстона. Не знаю, что толкнуло меня на этот шаг, но еще в кабинете комиссара я решил, что выполню этот последний долг перед Крэнстоном.

- Судя по имеющимся у нас сведениям, он не был пьян, - сказал, чуть повернув ко мне голову, комиссар Дюк. - Впрочем, вскрытие даст точное заключение.

- Время катастрофы установлено? - поспешно спросил я, боясь, как бы тягостное молчание вновь не овладело нами.

- Да, патрульная машина проследовала мимо этого места приблизительно в половине десятого.

Ничего не было. Возвращалась в первом часу. Они обратили внимание на поврежденный километровый указатель. Машина Крэнстона скользнула на повороте, правым колесом ударилась об указатель, перевернулась и полетела вниз.

- Погодите, комиссар, разве вы не обнаружили никаких документов? спохватился я, недоумевая, как этот вопрос не возник у меня еще в полицейском участке.

- Ничего. Ничего, кроме вашей визитки.

- Быть такого не может! Вы же не хуже моего знаете, что никто не может выйти из олимпийской деревни или войти в нее без "ладанки" удостоверения личности... Значит, вы плохо искали!

- Вполне допускаю. Лил дождь. Впрочем, вы правы - я дам указание прочесать еще раз.

В открытое окно била тугая струя прохладного воздуха. Но мне было жарко, и я высунул голову и закрыл глаза. "Что могло заставить Крэнстона нарушить режим накануне ответственного старта, сесть за руль и сломя голову нестись, точно за ним гнались, прочь от олимпийской деревни?" вертелось у меня в голове.

- Вы давно знаете, вернее, - поправился комиссар Дюк, - знали погибшего?

- Восемь лет.

- Вы не замечали за ним каких-нибудь странностей? Не случалось ли у него в последнее время неприятностей?

- Это был абсолютно нормальный парень. Неприятностей у него было не больше, чем у любого живого человека. Не случись это, через несколько дней он стал бы триумфатором Олимпийских игр. Но никогда не станет...

- Вот мы и приехали...

Место мне сразу не понравилось - пустынное шоссе делало крутой изгиб, справа и слева к самой дороге подступали густые заросли колючего кустарника, обочина была тверда, как гранит. Словом, мрачное место.