Без Нас - [55]

Я несколько минут шел молча. Я даже не пытался обдумать, что Я скажу дальше. Хотелось немного помолчать. К счастью или к сожалению, это желание продлилось не долго.

— И знаешь. — продолжил Я. — Я испытываю удовольствие от его смерти. Все случилось так как надо. Но ты представить не можешь себе, как мне жаль. Я рыдал бы, если бы мог. Я потерял руку, получил непоправимые раны на лице и моя нога теперь не может спокойно сделать хоть один шаг. Мне это действительно жаль. Ты представляешь, что Я теперь никогда и ничего не смогу сделать своей левой рукой. Мне будет несколько тяжело продолжать жить, ведь Я привык все делать двумя руками. А теперь она одна. И нога — никакой вольной ходьбы и никакого бега. Про лицо даже говорить ничего не хочется. Ты представь, сколько Я потерял из-за одного ничтожества. Есть мнение, что каждое действие должно иметь противодействие. И это слишком суровое противодействие по отношению ко мне. Его смерть не должна была так отразиться на мне. Слишком большая отдача. Я не уверен, но может были засчитаны и мои прошлые прегрешения? Те, что были совершены мной ещё при жизни. И тогда было много чего ужасного. Даже вспоминать страшно. Не хочу. Нет.

Я болезненно поморщился, слишком много ужасного было сделано мной. Но сделано это было не от хорошей жизни — всему виной было стечение обстоятельств. И были они не в мою пользу. Только сейчас Я стал воспринимать их, как не просто нежелательный кусок воспоминаний, а как нечто ужасное. Может это и правильно, со временем человек должен переосмыслять свои действия и видеть их не так, как ему удобно, а как они были на самом деле. Не каждому хватит смелости признать вещь такой, какой она есть на самом деле. И почему со мной так получилось? Я про те моменты своей жизни о которых никогда не стоит вспоминать, Я не смогу их вынести. Как Я до этого докатился? Всему отправной точкой послужила смерть Кости. Не того, что плотно засел в моей голове, а тот что был живым человеком и моим близнецом. Самым дорогим человеком. Не зря же Я видел в канализации тот сон, первые несколько месяцев после его смерти. Апатия. Мысли о самоубийстве. Использовать хоть кого-нибудь, чтобы убить меня. Сейчас даже некоторые моменты кажутся очень глупыми и даже смешными. Но тогда были иное время. Я начал употреблять всякую гадость. Я в большей степени накуривался до потери сознания, жрал колеса и, кажется, даже пробовал колоться. Я полностью выполнил миссию по скорейшему уничтожению себя. А мой брат появился в моей голове раньше всего этого. Точно когда не помню, но Я был уверен, что он был со мной всегда. Он не умирал, а просто уезжал. Но Я не долго в это верил. Я понимал, что он только в моей голове и больше нигде, но Я продолжал держать его около себя, как живого человека.

Мне слишком тяжело давались воспоминания о моей жизни. Потребляемое мной вещество оказало сильное влияние на мой мозг. Я могу что-то путать, а что-то помнить в мельчайших деталях. Я даже уверен, что некоторые воспоминания, к которым Я несколько раз прибегал, каждый раз воспроизводились по-разному. Менялись незначительные детали или же менялся смысл полностью. И не получалось определить какие же из них настоящие.

Но сейчас не самый подходящий момент, чтобы разбираться, что было в моей жизни по настоящему, а что нет. И зря Я начал обвинять во всём Костю. Его вины здесь нет, просто его смерть стала началом всему. Вот и всё.

Я вышел на дорогу и замер. В какую сторону мне идти? Если пойду вправо, то снова буду проходить мимо деревни, а Я видел, что вокруг неё ничего нет. Значит нужно идти в противоположную сторону. Уверенности нет, что там Я найду желаемое, но другого варианта у меня нет. Дорога — это единственный вариант. Она обязательно меня куда-нибудь приведет или же Я встречу людей, которые смогут мне помочь или наоборот. Но Я готов пойти на такой риск. Ведь идти прямо куда-то лес, означает, что Я могу окончательно заблудиться и остаток жизни блуждать по неизведанным землям. Или меня съедят.

Поэтому мой выбор так очевиден.

Я шел в мучительном молчании. Костя по прежнему молчал. Без него действительно было одиноко. Пожалуй, он был единственным с кем можно было всегда поговорить и даже не важно о чем. И то, что я охарактеризовал свои припрыжки на одной ноге, как ходьбу вызвало у меня еле заметную улыбку.

— А знаешь. — продолжал Я говорить. — Может твоё молчание будет мне как урок. Заставит меня задуматься о том, что нужно делать… да не важно что! Нужно исходить из здравого смысла, что очень удачно заменяет твоё мнение, а не действовать на эмоциях.

Неожиданно для самого себя, Я остановился. Я чертовски хотел курить. Рука по привычке потянулась в карман. И всё бы ничего, но этой руки у меня не было. Я болезненно вздохнул и принялся доставать пачку здоровой рукой. С небольшими сложностями, Я смог достать сигарету и подкурить её. Снова вернулась сухость во рту и режущая боль. Я морщил лицо, напрягал скулы, но терпел. Желание покурить было сильнее моего страха перед болью, ведь боль не была такой невыносимой. Я решил, как только докурю, продолжу свой путь, заодно и отдохну.