Без дна - [55]

— Интересно, — подал голос Дез Эрми, — когда чаще является инкуб женщине — во сне или наяву?

— Смотря что это за женщина. Если она не околдована, если сама захотела связи с нечистым духом, то половой акт совершается в состоянии бодрствования. Но если она — жертва колдовства, соитие совершается во сне или в каталептическом состоянии, когда несчастная не в силах защитить себя. Самый лучший экзорцист наших дней, досконально изучивший этот вопрос, доктор богословия Иоганнес рассказывал, что ему удавалось спасать монахинь, которых инкубы насиловали без остановки двое, трое, а то и четверо суток!

— Да, я знаком с этим священником, — сказал Дез Эрми.

— А сам половой акт совершается так, как обычно? — спросил Дюрталь.

— И да и нет. Трудно распространяться о столь непристойных подробностях, — Жевинже слегка покраснел, — но даже то, что я могу вам рассказать, — более чем странно. Так вот, половой орган инкуба раздваивается и действует как орально, так и вагинально: пока один отросток занят гениталиями, другой вытягивается до самых губ жертвы… Можете себе представить, как подобные извращения калечат душу, поражая все человеческие чувства.

— А вы уверены, что подобные случаи не вымысел?

— Абсолютно уверен.

— У вас есть доказательства? — позволил себе усомниться Дюрталь.

Помолчав, Жевинже сказал:

— Предмет слишком серьезный. Впрочем, раз уж я столько рассказал, нет смысла утаивать остальное. Я не подвержен галлюцинациям и не сумасшедший. Так вот, однажды я проводил ночь в комнате самого страшного на сегодняшний день ересиарха…

— Каноника Докра? — вырвалось у Дез Эрми.

— Да. Мне не спалось, меж тем уже светало. И тут, клянусь, предо мной явился суккуб — соблазнительный, навязчивый, глумливый, я видел его, как вас. К счастью, я вспомнил одно заклинание… В тот же день я бросился к доктору Иоганнесу — я вам о нем говорил. Он меня тут же и, надеюсь, навсегда избавил от злых чар.

— Боюсь показаться нескромным, но я все же спрошу, как выглядел суккуб, чье нападение вы отразили?

— Как все голые женщины, — ответил немного смущенный астролог.

«Выло бы забавно, попроси он себе на память ее перчатки, например», — кусая губы, подумал Дюрталь.

— А вы не знаете, что стало с этим ужасным Докром? — спросил Дез Эрми.

— Слава богу, нет. Он, наверное, на юге, в окрестностях Нима, там он жил прежде.

— Но чем все же занимается этот каноник? — поинтересовался Дюрталь.

— Чем занимается! Вызывает дьявола, кормит освященными облатками белых мышей. Его страсть к кощунству так велика, что на подошвах своих ног он сделал татуировку — распятие, чтобы все время попирать Спасителя.

— Окажись этот мерзкий священник здесь, в этой комнате, — проворчал Каре, и его щетинистые усы полезли вверх, а в глазах загорелся огонь, — клянусь, я бы пощадил его ноги, но своей башкой он бы пересчитал у меня лестничные ступени.

— А черная месса? — напомнил Дез Эрми, обращаясь к астрологу. — Вы забыли про черную мессу. Каноник служит ее вместе с женщинами легкого поведения, в обществе каких-то подонков и потасканных эротоманов. Его открыто обвиняют в присвоении чужого наследства и в организации нескольких загадочных смертей. К несчастью, святотатство не преследуется по закону, а как обвинить человека, который насылает болезни на расстоянии и убивает так, что никакое вскрытие не обнаруживает следов отравления?

— Прямо современный Жиль де Рэ! — криво усмехнулся Дюрталь.

— Да, только не такой дерзкий, не такой откровенный. Лицемерный и жестокий, каноник не убивает своими руками, он лишь насылает порчу и подстрекает людей к самоубийству. Думаю, он весьма поднаторел в искусстве внушения, — хмуро бросил Дез Эрми.

— А может он внушить своей жертве не только то, что пить, но и то, как пить? — спросил Дюрталь и пояснил: — Я слышал, что если долгое время пить яд малыми дозами, то впоследствии чрезвычайно трудно определить истинную причину смерти.

— Разумеется. Современные эскулапы — мастера ломиться в открытую дверь, однако и они признают подобную возможность. Опыты Бони, Льежуа, Льебо и Бернхайма убедительно это подтверждают. Можно даже внушить мысль об убийстве, и реципиент, обагривший руки в крови, потом даже не вспомнит о совершенном преступлении.

— Я вот тут подумал об инквизиции, — вырвалось вдруг у Каре невпопад: в задумчивости он явно пропустил мимо ушей глубокомысленные рассуждения своих гостей о гипнозе. — Ее существование было по-своему оправдано, ведь только она могла бы пресечь деятельность этого падшего священника, которого Церковь изгнала из своих рядов.

— Тем более, — иронично усмехнувшись, поддержал его Дез Эрми, — что жестокость инквизиторов сильно преувеличена. Пусть благодушный Боден рекомендует вонзать под ногти ведьмам длинные иглы — лучше пытки, по его словам, не придумаешь. Пусть он выступает за то, чтобы сжигать колдунов — такую смерть Боден считает самой мучительной, — но ведь этим он лишь хотел отвратить нечестивцев от дальнейшего грехопадения и спасти их заблудшие души! Дель Рио заявляет, что не следует пытать бесноватых после того, как они поели, иначе их может вырвать. Славный человек — заботился о желудках некромантов. Еще он рекомендует не пытать дважды в день, ведь надо давать колдунам время оправиться от страха и боли. Какая трогательная заботливость, согласитесь!