Без царя в голове - [3]

— Чтобы в гробу краше была что ли? — охранницы заржали в голос вместе с Луизой.

— Типун тебе на язык, Луиза! На такую красоту у врага рука не поднимется, вот!

— Рука может и не поднимется, а пулю он тебе меж красивых глазок вкатает моментом! Сержант Сандра, бего-о-о-о-м!

Слава богу, позвали дуру! Умница, молодец варг, золотой ты мой человечище, чудо-девица, дай те бог хорошего жениха, надо же и среди баб нормальные командиры попадаются. Отмахнулась, мазнула лениво взглядом по бегущей красавице и дальше — периметр стеречь. Вот и славно, вот и хорошо, дороги дальней, чтоб вам сдохнуть! Таких охранников в кабак или бордель, там им самое место, а в мужские игры баб совать, как-то нечестно.

Иван представил, как бы он повеселился в кабаке с той варжанкой, вот бы оторвался, показал чего стоит русский десантник. Потом вздохнул, расставаясь со сладкими мыслями. Негоже в боевой ситуации о бабах думать. Тем паче твои други вот-вот в бой вступят, может быть, жизнью жертвуют, а ты все о бабах!

И не бабы это, Иван, а варги. Пусть у них вид бабский, но от этого они роднее и ближе не становятся. Варг росичу не пара, увидел варга — стреляй, пока он первым не выстрелил. Будешь на его сиськи пялиться, так быть тебе мертвым и холодным.

Сканер пискнул, сообщив, что цели исчезли, скрывшись, по всей видимости, за изгибами коридора. Пора в путь, еще метров сто-двести и мы у цели. Там нужно пробраться к пульту управления, подключиться к сети и успеть взломать код доступа, пока друганы на себя внимание отвлекают. Работы много, время дорого, нужно поспешать, если не хочешь всю операцию провалить.

Иван щелкнул по клавише отключения маскировки и, глубоко вздохнув, собрался рвануть вперед. В тот же момент стены задрожали, с потолка посыпалась штукатурка, лампочки с грохотом взорвались от внезапного перенапряжения, и коридор скрылся в темноте и дыме. Новый мощный взрыв свалил Ивана на пол словно пушинку. Здание дрожало, как при землетрясении, взрывы следовали друг за другом, грозя разнести все в пух и прах.

— Ну, е-мое, заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет! Семенов, Каховский, — заорал Иван в коммуникатор, — отставить взрывы! Вы же нас тут всех положите вместе с заложниками!

— Командир… командир… вставай, командир! Нужно уходить! Сейчас тут все медным тазом накроется! Команди-и-и-и-р…

Иван рванулся, напрягая все силу, стараясь набрать как можно большую стартовую скорость, и… врезался головой в фонарь сплиттера.

— Е-мое, — вздохнул он, потирая шишку на голове, — так это сон был?!

* * *

Во всяком деле добивайся порядка, а в животе сытости!

Он заснул в собственном истребителе, находясь на боевом дежурстве! Как это называется? Это называется разгильдяйство, господин лейтенант! А если подчиненные про это узнают? Капец вам, господин лейтенант, съедят с потрохами, по всем кабакам разнесут. Негоже боевому офицеру спать на посту, не курсант-желторотик, почитай уже лет пять, как палубу топчет, гипертопливо жжет. И нате вам — уснул, да еще как уснул, по полной программе, разве что не храпел и слюней не пускал.

Хотя, с одной стороны, дерьмо снилось, а это к деньгам, к бо-о-ольшим деньгам, судя по количеству и аромату. Деньги сейчас пришлись бы весьма кстати, по правде сказать, они всегда кстати, когда есть. А пока что есть только кукиш с маслом, да должок немалый. Так что дерьмо нам на руку, в смысле в тему.

С другой стороны Врубель в сон втерся — быть беде, полковник себя не жалеет и другим спуску не дает. Для кого война двадцать лет, как кончилась, а он забыть не может, как его, командира боевого крейсера «Причуда» списали в почетную отставку — начальником орбитальной крепости над Москвой. Хоть и стольный града Москва, да крепость похуже ссылки, потому как Москву видать только в иллюминаторы, а служба проходит скучная, серая, однообразная и на орбите. Но полковник не сдается, хорохорится, подчиненных строит и к войне готовит: «Если кто-то решил расслабиться и отдохнуть за счет казны, разочарую: служба ваша будет хорошей, но короткой, вышибу к такой-то матери! Остальным зубрить устав и не пропускать лекций по тактике!» И как его после этих слов любить?

Опять же про Люську вспомнилось — это вообще ни к чему, одни заботы, да головная боль. Любишь ее любишь, мыслями голову кипятишь, а она смотрит холодно, да язвит при всяком случае. Кому другому глазки строит, кокетничает, подарочки принимает, а как Ивана увидит, сразу козью морду сквасит и цедит сквозь зубы, словно одолжение делает.

Минусов больше, чем плюсов, подвел Иван грустный итог снам, стало быть от того дерьма, кроме вони, тоже пользы не будет.

Иван поежился от неприятных мыслей и погрузился в скучные размышления о тяготах полицейской службы. Некоторые желторотые думают, попал мол в охрану стольной планеты, так и жизнь малина. А что с той малины, где Москва, а где мы? Раз в полгода отпустят в увольнение на твердую землю и вся радость. Да и, сказать по правде, сколько той радости? Да столько, сколько денег в кармане у пилота. Когда в кармане пусто, то и радости не густо.

Везет тем, кого на дальние форпосты в командировки отправляют. Вот это повезло, так повезло. Недавно один такой в кабаке хвастался, вернувшись с Крыма. Неделю в космосе болтаешься, неделю на курорте пузо греешь, да пиво попиваешь на халяву. Потому как дальний космос и вроде как враг близко. Отсюда боевые, полевые, командировочные и при этом оклад за все время командировки в родной крепости ждет. Так что ешь-пей от пуза, а приезжаешь домой и снова с деньгами. Вот где жизнь, а тут самая, что ни на есть задница в столичной службе будь она неладна.